Тусклый свет электрических фонарей

Среди ночи я внезапно проснулся (оказалось, что я так и заснул, сидя у стены). Низкая луна разложила на потолке хитроумный пасьянс из прямоугольных пятен и замерла, задумавшись над следующей картой. Проехавшая под окнами машина попыталась перетасовать колоду, но безуспешно. Тишина, наполнявшая комнату, лишала подвижности. Взглянув напротив, я вздрогнул. Два светящихся желтых глаза не мигая разглядывали меня. Спасаясь от этого взгляда, я закрыл глаза и почти сразу же вновь уснул.

Когда я проснулся во второй раз, небо над горизонтом посветлело. Вороны ехидно кричали за окнами. Кошка у противоположной стены спала, свернувшись клубочком. Я потянулся, растягивая затекшие мышцы. В такое время суток хочется спать особенно сильно. Проще всего было вытянуться на мягком ковре, но почему-то это казалось неприличным. Я уселся как можно удобнее и вновь заснул.

Истеричный телефонный звонок подбросил меня, поставил на ноги и лишь потом разбудил. Не открыв как следует глаза, я пошел на звук и обхватил ладонью телефонную трубку. Детский плаксивый голос не позволил мне даже сказать «алло»:

— Я всегда так делаю. А он мне сказал: «Она моя». А я ему сказал, нет, моя. Он мне говорит, ты просто глупый испорченный ребёнок, а я говорю, сам ты глупый…

Истерика сменилась короткими гудками. Я недоуменно посмотрел на трубку, с трудом осознавая, где я. Оглядев комнату, я попытался вспомнить, был здесь вчера телефон или нет. Оказалось, что моя память не занимается подобными пустяками. Свернувшаяся кошка недовольно глядела на меня из-под лапы. Я медленно положил трубку на рычаг, и в тот же момент телефон вновь затрезвонил.

Тяжелое дыхание из трубки коснулось моего уха.

— Алло, — нерешительно сказал я.

Дыхание хрипнуло, последовало несколько вдохов и выдохов, и лишь затем появился голос:

— Если ты будешь перебивать… — три вдоха и выдоха, — …я не буду говорить…

Я закрыл рот и стал ждать. На том конце воздух нехотя, цепляясь за ближайшие предметы, входил в легкие моего собеседника и, путаясь там, с трудом выходил обратно.

— Я… родился… далеко отсюда… И однажды… понял, что там… мне не будет хорошо… Тогда я ушел… Я говорил с людьми, пытаясь понять… где хорошо… Но они говорили глупости… Или я был слишком умен… Наконец я понял… что мне нужно идти не куда-то… а откуда-то… Оттуда, откуда я был… И я уничтожил мир, в котором жил… Я смёл эти жалкие картонные домики, разорвал в клочья всех этих псевдолюдей, живущих в черных клетках с черными коврами… Я растоптал Солнце, пытавшееся своими комичными протуберанцами ухватиться за жизнь. Луны и планеты разлетались вдребезги, как елочные шары… А потом я сел на пустую землю… и заплакал… Я лег… на бесплодную скалу… и умер… Мое мертвое тело… стало… почвой… Мои… седые волосы… вросли как корни… в эту почву… Из моих высохших слёз… получилось небо… А из моей черной мертвой души… возникли люди…

Голос замолчал надолго, чередуя сопящие вдохи с хриплыми выдохами. Я поймал себя на том, что тоже начал дышать так же. Стряхивая чужую плоть, я попытался сказать:

— Послушайте, кто…

Но в этот момент дыхание оборвалось бесконечным рядом гудков. Я опустил трубку, уже догадываясь, что произойдет в следующий момент. Действительность согласилась с моим пророчеством, и аппарат задребезжал, не позволив мне даже отпустить его. Я лег на пол рядом с телефоном, устроился поудобнее и поднес трубку к уху.

— Он позвонил мне случайно, — сказала девушка. — Хотел он позвонить какой-то своей знакомой, я даже не узнала, как ее звали. Он сказал, извините, я ошибся. А я ему говорю, что ошибка — это тот выбор, правильность которого мы еще не осознали. Он засмеялся и сказал, что я слишком самоуверенна, с чем мне пришлось согласиться. Я часто соглашаюсь с собеседниками, хотя они это не всегда понимают. Мы говорили несколько часов. Я заставила его признаться в любви. Когда мы расставались, он пообещал перезвонить. Он не подумал, что не знает моего телефона. Я могу сама перезвонить ему, но сделаю это позже, когда он вновь будет с той, имени которой я не знаю. Так получится интереснее.

На этот раз я даже не стал класть трубку. Я нажал рычаг и, не дав звонку развернуться во всю свою длину, отпустил. Опять ребенок. Постарше. Девочка.

— Я видела сон сегодня. Я на корабле, и черная крепость посреди моря. Нас несет прямо к крепости сильный ветер. И вдруг у горизонта — корабль. Пиратский корабль! Он идет к нам под всеми парусами. Черная крепость, место нашей ожидаемой гибели, становится неожиданно местом нашего спасения. Мы спешим к ней, но пираты быстрее. Они всё ближе и ближе, его мокрый и скользкий борт почти касается нас, нависает над нами, ударяется в доски нашего корабля. Доски скрипят визгливо, я чувствую удар, и оба судна разлетаются щепками, перемешивающимися между собой — свои с чужими. В облаке этих щепок я упала в холодную воду. Промокшая одежда обхватила мое тело, мешая пошевелиться. Тяжелые ладони моря обняли меня…

Гудки, рычаг, звонок. Мужчина, несколько нетрезвый и, судя по голосу, небритый: