Тусклый Свет Фонарей

Я улыбнулся и потащил отчего-то притихшую и лишь напряженно фыркающую кобылу, а старик рассмеялся мне вслед. Лошадь успокоилась только на другом берегу. Должно быть, ей, как и мне, боязно было смотреть вниз. Когда я невольно обернулся, старика уже не было. Я пожал плечами, мысленно отметив, что в его-то годы он ещё ох какой крепкий и умелый, оседлал кобылу и поспешил продолжить свой путь.

–

От моста до деревни сквозь всё ещё густой лес, где всё больше встречалось шелестящего на ветру бамбука, я продолжил путь по довольно узкой дороге и достиг Лоу уже затемно. Проклиная тех, кто вздумал дать мне такое нелепое поручение, я принялся искать дом местного старосты. Улицы были пустынны, хотя в отдельных домах ещё блестели огоньки, и я с тревогой и стыдом думал о том, что буду делать, коль поиски мои ничем не завершатся. Не хотелось бы мне спать под открытым небом посреди деревни как какой-нибудь бродяга или странствующий монах. Эта мысль ударила меня так больно, что в отчаянии я ввалился в первый попавшийся двор, где ещё видны были отблески огня, и громко постучал в дверь.

Из-за двери зазвучал молодой женский голос, спросивший кого это нелегкая принесла в такой час. Верно, это должно было прозвучать грозно, но я невольно усмехнулся от того, что даже за столь дерзкими словами звучал страх. Видно, и вправду что-то неладное творилось у них. Или же местные считали, что после заката бродят по домам незваными гостями одни лишь призраки и злые духи.

Желудок мой призывно заворчал, и я объявил, кто я таков, зачем прибыл, и кого ищу. Открывать мне не стали, но дорогу подсказали, и, плутая, я, в конце концов, отыскал дом местного чжана[6]. То оказался лысеющий и подслеповатый старик, который беспрестанно кланялся и просил простить за столь прохладный приём. И всё же ужином меня попотчевали, горячую воду для омовений подали, и постель постелили чистую. А вот все разговоры о деле попросить отложить до утра. Долгая дорога сквозь лес так утомила меня, что я такому обороту был только рад, лег спать и в мгновение ока заснул крепким сном.

______________________________________________________________________________

[1] Синская неделя длится десять дней, а не привычные семь.

[2] Отсылка к реальному духу дерева в китайской мифологии — Пэн-Хоу, упомянутый в «Записках о поисках духов» Гань Бао. Описанная там история схожа с рассказанной здесь.

[3] Отсылка к женскому духу из тайского фольклора, известному под именами Нанг Тани, Нанг Пхаи и др., который является в образе молодой женщины в зеленых традиционных одеждах недалеко от диких бананов. Большую часть времени дух Пхи Танг остаётся в укрытии, выходя из зарослей и становясь ясно видимым во время полнолуния. В целом доброжелательный дух, хотя может и вредить людям, если чем-то будет недоволен.

[4] Предки синцев появились на территориях, позже вошедших в состав империи, примерно за 1500–1400 лет до Явления и изначально разбились на «семь шанрэньских племен», хотя, помимо них, там жили и не-шанрэньские. К семи племенам относились племя Черепах (Гуй), племя Фазанов, оно же Племя Фениксов (Фэнхуан), племя Вепрей (Йечжу), племя Оленей (Лу), племя Тигров (Лаоху), племя Зайцев (Туцзы) и племя Драконов (Лун). Здесь рассказывается легенда о создании одного из первых шанрэньских государств — Восточного Царства (Донфан), которое изначально было достаточно мирным, но после нападения Бэйфан (Бугг-Еонгто), где жили племена Волка и Медведя, предков народа горё, военизировалось и постепенно подчинило себе все другие царства. Изначально в Донфан господствовал клан Черепах, но после власть перешла к Тиграм, а от них — к Драконам, потомки которых управляли сначала Шанрэньфан и Хуандигоу (1005 до Я.Л. — 280 после Я.Л.), а после — империей Син.

[5] Отсылка к японским древесным духам кодама. Их изображение можно увидеть в «Мононокэ-химе» от Хаяо Миядзаки.

[6] Чжан(长) — в данном случае староста.

Глава 9. Тайна заброшенной башни

Наутро я проснулся бодрым и довольным, и довольство моё удвоилось после того, как подали воду для умывания, а потом и завтрак. Хоть дом этот и был чрезвычайно беден, и задерживаться там я нисколько не желал, всё ж я не мог не оценить гостеприимства его хозяина. Простиралось оно так далеко, что староста не пожелал «тревожить сяня» во время трапезы, и только после неё вывел меня за дверь, махнул рукой в сторону окраин и рассказал, что вот уж около двух месяцев из заброшенной башни-лоу доносятся странные и пугающие звуки, особенно по вечерам и ночам. Оттого перепуганные крестьяне вскоре уверились, что там поселились призраки или злые духи.

— И что ж, ни один смельчак не решился пойти и проверить? — осведомился я, впрочем, предчувствуя ответ.

— Мы простые люди, благородный сянь, — запричитал старик. — А ежли и вправду там ужасный призрак? Ведь мы оставляли ему еду и всячески пытались задобрить, но он не прекратил выть, кричать и стращать нас!