Тусовщица

Несмотря на показную уверенность Веры, ее кричащий наряд и весь внешний лоск, по ее глазам я вижу, что на самом деле она чертовски напугана. В «Пледжс» все только и делают, что «отдают всех себя» и «помогают другим», поэтому если поначалу мне казалось нечестным заставлять нас мыть за собой посуду и драить сортиры — будто они уборщиц нанять не могут — то потом с удивлением обнаружила, что мне по-настоящему приятно что-то для кого-то делать. Потому как в такие моменты меня оставляют мысли о том, что я стала наркоманкой, которая в тридцать лет оказалась в реабилитационном центре. А после, когда эти мысли возвращаются, они уже не угнетают меня так сильно.

— У нас еще осталось несколько минут до начала «группы», — говорю я Томми. — Почему бы нам с Верой не прогуляться? Я объясню суть дела.

Томми кивает и улыбается, Вера же с явным облегчением позволяет взять себя за одну из обтянутых спандексом рук и вывести туда, куда повел меня Томми в тот день, когда мы обсуждали состояние моей духовности. До «Пледжс» я никогда в жизни не употребляла таких выражений, как «суть дела», и не только из-за того, что это штамп, а еще и потому, что звучит отвратительно. Однако по мере своего пребывания здесь я стала менее требовательна к себе.

— Слушай, здесь здорово, просто поначалу немного угнетает, — объясняю я Вере, зажигая две сигареты и передавая ей одну из них. — Я сама первые несколько дней была просто в шоке. Единственное, что меня утешало, так это когда Томми говорил что-то вроде: «Когда приезжаешь сюда впервые, это настолько не похоже на все, что ты делал раньше, все равно что прогуляться по луне». И эти слова помогли мне понять, что первоначальные смятение и депрессия — совершенно нормальное явление.

Вера нервно курит, разглядывая движение транспорта по Венецианскому бульвару.

— Все это, конечно, просто супер, но я приехала сюда скрыться от тюрьмы.

— Так тебя накрыли? — спрашиваю я, и Вера кивает. Здесь есть два наркодиллера — мужчины, которых тоже накрыли и которые пытались убедить судью скостить срок, если они пройдут тридцатидневный курс лечения. Но они, когда попали сюда, действительно хотели избавиться от зависимости. И как же чудесно было наблюдать за тем, как эти нехорошие ребята на глазах становятся мягкими и пушистыми.

— Слушай, у меня просьба: ты не могла бы никому не говорить, что покупала его у меня? — спрашивает Вера.

— Да им это совершенно безразлично, — отвечаю я. — Здесь никого не осуждают.

— Просто не хочется светиться, — говорит она, и я улыбаюсь, потому что уже знаю, что убеждать в чем-либо алкоголика или наркомана — а они все немного параноики, зацикленные на себе и терзающиеся страхом разоблачения (да я и сама такая), — совершенно бесполезно.

— Не вопрос, — отвечаю я. И не более чем на долю секунды с нежностью вспоминаю розовые канцелярские листочки, в которые она заворачивала кокаин.

— Не знаю, следовало ли мне сюда приезжать, — вдруг говорит она, стремительно переводя взгляд со здания центра на улицу, как будто прикидывая, возможно ли удрать. У нас тут на днях сбежал один парнишка, Джек: сначала заселился, а потом посреди «группы» сорвался с места, сел в свой грузовик и был таков. Тогда я узнала, что насильно здесь никого не держат. Томми говорит, что реабилитация предназначена для людей, которые в ней действительно нуждаются. Но сейчас я решила не делиться с Верой этой мудростью.

— Может, тебе просто побыть здесь денек и посмотреть, каково это? — предлагаю я. — Ну а потом, если тебе здесь все-таки не понравится, ты вполне сможешь это исправить.

Вера кивает, и я мысленно хлопаю себя по спине в знак одобрения, что привела те же аргументы, которые говорил Томми, когда Питер клялся, будто умрет, если немедленно не уйдет отсюда и не примет метамфетамин.

И, одной рукой обвив Веру за талию, я веду ее обратно к воротам «Пледжс», поражаясь тому факту, что обнимаю обтянутую спандексом бывшую торговку наркотиками, скалясь при этом, как маньяк.

Позже в тот вечер нас пригласили на мини-собрание в глубине территории «Пледжс», где собираются «выпускники» — бывшее пациенты этого заведения. Как только ты «заканчиваешь обучение», собрания выпускников происходят здесь круглосуточно, и ты можешь посещать их сколько душе угодно. И возможность хотя бы раз в неделю пообщаться с ними — это все равно что ребенку получить разрешение посидеть за одним столом со взрослыми. В книге про «Пледжс» рассказывалось, что это процесс довольно тяжелый, то есть нужно составлять списки неприятных людей и просить у них прощения. Выпускники готовы показывать, как это делается, то есть «оказывать услуги». Тем самым они избавляются от собственных проблем. А смысл этой затеи в том, что однажды мы и сами окажемся на их месте. Я должна искать «кого-нибудь, у кого есть то, что мне нужно», но, поскольку единственное, что мне сейчас по-настоящему нужно — это умение вести здоровый образ жизни, а, судя по всему, им обладают все выпускники, я не уверена, по какому критерию мне следует производить отбор.