Туунугур (СИ)

Жена Вареникина - костлявая и короткостриженая - увидев их, хотела разораться, но сдержалась - боялась разбудить детей. Однако прошила Киреева таким испепеляющим взглядом, что тот почёл за лучшее сразу ретироваться.

По пустынной, освещённой фонарями улице, гуляла позёмка. Пряничным домиком смотрелась автобусная остановка, выкрашенная в цвета жвачки "Love is". За ней протянулось пластинчатое щупальце теплоцентрали, а дальше, в переулке, густился мрак. Киреев вышел из подъезда, потёр стынущий нос, огляделся вокруг. Трясина, трясина... и выхода нет. А есть только этот город и тайга. И ещё где-то далеко - Якутск, откуда прилетают деньги и идиотские распоряжения. "Оставь надежду всяк сюда входящий" - это про Туунугур. Коцит во плоти. Либо торгуешь, либо копаешь железную руду. Либо идёшь в услужение Степанову.

"Надо валить", - решил Киреев.

Провожать Слепцова в аэропорт тоже выпало Кирееву. По пути, сидя в машине, они болтали о разных пустяках, всячески избегая затрагивать тему Усалги и пьянки в музее. Но в здании аэровокзала, катя за профессором чемодан, Киреев всё же осведомился:

- Так как, примете у меня тему об истине?

- Конечно. У вас уже есть намётки?

- Есть, - соврал Киреев.

- Наведайтесь ко мне через месяцок. Обсудим, в каком направлении вам работать.

На том и расстались.

Глава четвёртая

Федеральная трасса

Вечерами Киреев корпел над диссертацией дражайшего Фрейдуна Юхановича. Джибраев со свойственной восточным народам страстью смело лепил в диссертацию любую чушь, лишь бы уязвить ненавистных турок. Киреев, сцепив зубы, вычёркивал, правил и дополнял. А для солидности подкреплял свои слова источниками на английском. Так что, если бы кто-то захотел выудить из работы Джибраева редакторский текст, сделать это было бы нетрудно - в тех местах, где стояла ссылка на англоязычную книгу, фрагмент однозначно писал Киреев.

Подлатав содержательную часть, он взялся за список литературы. Тут у него уже имелся опыт. В бытность свою студентом туунугурского филиала института водного транспорта, Киреев писал курсовую по теме "Проектирование портов и причалов". Читать данную дисциплину в Туунугур приезжал из Хабаровска декан Духнов, который сам же и диктовал для курсовой список литературы. Киреев не смог отказать себе в удовольствии включить в этот список придуманную им книгу "Проектирование портов и причалов на несудоходных реках Якутии", приписав её авторство Духнову же. Никто, естественно, не просёк.

Проканало тогда - проканает и сейчас. Трудность, однако, заключалась в том, что теперь нужна была литература на айсорском, курдском и армянском. Ну и что? На то нам и даны google и онлайн-словари. Аллилуйя тебе, мировая сеть! Три дня работы - и список литературы засиял как бриллиант, обогатившись такими бесценными трудами как "6000 лет ассирийскому сопротивлению" и "Абдула Оджалан - реинкарнация Ленина".

Грянуло 1 мая. Совсем недавно в этот день коммунисты митинговали на центральной площади у памятника Ленину, вспоминая былое величие и пророча неизбежный крах антинародного режима. Потом горадминистрация прикрыла сей праздник демократии, выгнав коммунистов в детский парк. С тех пор туунугурская организация КПРФ агитировала на фоне резвящейся ребятни, служа бесплатным развлечением для скучающих мамаш. Сами по себе эти несломленные революционеры были никому не страшны, но являлись единственной в городе оппозицией, чем и привлекали к себе симпатии недовольных жизнью. Киреев тоже смотрел на них с теплотой, искренне надеясь, что мамбет осенью пролетит на выборах. Поэтому он решил посетить краснознамённую маёвку, чтобы свести более близкое знакомство с естественными противниками Степанова. С собой он, как обычно, прихватил фотоаппарат.

Компанию ему составил вечный бунтарь Фрейдун Юханович Джибраев.

Пока они шли на митинг, Джибраев переживал за свою судьбу, висящую на волоске из-за грядущего сокращения часов и ставок. Главным соперником в эволюционной борьбе ему виделся Вареникин.

- Вы знаете, что он договорился с какой-то шишкой из Томска насчёт диссертации? Слепцов ему нужен как запасной вариант. У него же со времён медучилища куча знакомых в научных сферах. Ох, чувствую, пролечу я, как фанера над Парижем.