Туунугур (СИ)

- Нет, я-то работал на совесть. Просто эти идиоты плохо слушали мои доклады. Иначе угнали бы самолёт в другую страну.

- Вот из-за этого и профукали державу, - разошёлся Киреев. - Не предатели профукали, а обычные советские граждане, вроде вас. Поддались тлетворному влиянию Запада. Вы, может, и джаз любите? И "Эммануэль" смотрели?

- Смотрел, - осклабился Вареникин.

- А как же моральный кодекс коммуниста? Куда вы его засунули?

- По-моему, вы хотите меня обидеть, Толя.

Киреев помолчал, отдуваясь.

- А не махнуть ли нам на улицу, Александр Михайлович?

- Неплохо бы.

Они вышли на мороз и зашагали куда-то сквозь метель. Вареникин сказал:

- Между прочим, журналисты пронюхали про Степановские махинации. Не слыхали? Вчера читал на сайте одной якутской газеты.

- Да ну?

- Да. Кто-то накапал, что мамбет оформлял на свои структуры госзаказы по снабжению педколледжа. Степанов, конечно, обвинил во всём замглавы района. Дескать, зарится на его место, справоросс проклятый. И, скорее всего, он прав. Вот так дела делаются, Толя! Сначала столбят место в госаппарате, а потом скидывают вышестоящих, занимая их посты. Потихоньку-полегоньку, а не как вы - с головой в омут.

- У нас только так дела и делаются, - процедил Киреев. - Верно сказали в ЖЖ: третья династия Ура на дизельной тяге.

- А по-другому никак!

Снег лез в глаза и налипал на ресницы. В белых вихрях проступали жёлтые фары машин, похожие на светящиеся глаза огромных собак из сказки Андерсена. Наверху из молочной ряби выпрастывались голые, будто чугунные, кроны тополей.

Кирееву вдруг срочно захотелось в туалет. Метель как назло прекратилась, и в кристальной прозрачности ясных сумерек вспыхнули фонари. Он томительно огляделся.

- А вы зайдите в подъезд, - насмешливо посоветовал Вареникин. - Не хотите здесь - вон Харбин рядом. Там этим никого не удивишь.

- Я - культурный человек, - с достоинством ответил Киреев. - Отливаю только на помойках.

Взгляд его выхватил кинотеатр. Подсвеченные афиши блестели как новые суперобложки.

- Туда, - сказал Киреев, протягивая руку в ленинском жесте.

Но внутрь без билета не пускали. Пришлось взять два билета, даже не посмотрев, что за фильм.

Посетив отхожее место, Киреев глубокомысленно изрёк:

- Что было раньше - туалет или кинотеатр? Вот чем должна заниматься философия.

- Туалет по любому раньше, - ответил Вареникин. - А потом вокруг него выстроили кинотеатр. Разве непонятно?

- Приобщимся к искусству? - предложил Киреев, вертя билет.

- Почему бы и нет? - пожал плечами Вареникин.

Решение было явно скоропалительным. Показывали одну из серий раскрученной британской саги для подростков. Киреев, и без того не очень любивший кино, взирал на действо с чувством тоскливого изумления. В какой-то момент он начал ехидно комментировать происходящее на ухо Вареникину, но какая-то мамаша сзади попросила его быть потише, и Киреев благополучно заснул.

Проснулся он от Вареникинских толчков в плечо.

- Уже конец? - спросил он, сонно озираясь.

Народ тянулся к выходу.

- Конец, - подтвердил Вареникин.

- Я не храпел?

- Храпели. Но никто не услышал из-за гогота ребятни.

Пристыжённый Киреев двинулся к выходу, стараясь ни на кого не дышать. Сзади, сопя, шёл Вареникин.

Они вышли на улицу. Над сугробами по сторонам от тротуаров дымилась пороша. Сосны были как нарисованные - морозная дымка смазывала грани.

- Неплохо расслабились, - подытожил Киреев.

Вареникин сказал:

- Я потом сообразил: Маринка ведь могла детей привести на сеанс. Хорош бы я был.

- Вам эта встреча дома предстоит.

- И не говорите.

На том и расстались.

Киреев начал трезветь - отступившие было печальные мысли снова били как электрошокеры. Он уже не мог думать ни о чём, кроме Светки и неподатливой российской бюрократии. На душе стало так погано, что хоть кидайся в прорубь.

Мать встретила его сама не своя.

- Ты где был? Я вся обзвонилась.

- Извини. Не слышал, - ответил Киреев, снимая шапку. Снег посыпался на пол белой трухой. - В кино зашли.

- В кино? Зачем? Ты сто лет там не был.

Киреев мрачно ухмыльнулся.

- Не буду отвечать на этот вопрос, потому что за ним неизбежно последует другой: "А зачем вы пили?".

- А зачем?

Киреев вздохнул.

- Чтобы забыться, наверное.

Он разделся, прошёл в ванную. Мать, всегда безошибочно угадывавшая его настроение, проследовала за ним.

- Что, со Светкой разругались?

- Да, - ответил Киреев и сам себе кивнул в зеркале. - Разошлись как в море корабли.

Но он ещё не хотел верить в это. Целую неделю ждал звонка или sms, сам порывался позвонить, думал даже нагрянуть к Вишневской домой (не вечно ж она будет от него прятаться), но вспомнил про Голубева, про его жалкий вид, когда тот умолял Светку одуматься, и переборол себя.

На восьмой день Киреев сдался.

Он сидел перед компьютером и тупо пялился в экран, где высвечивался текст вареникинской диссертации. В голове было пусто. За окном то и дело обрушивалась лавина - коммунальщики сбрасывали снег с крыши.

Киреев взял лежавший рядом смартфон, прокрутил контакты, набрал в грудь воздуха и позвонил.

- Алло! - раздался с той стороны бойкий голос.