Туз пятой масти

– …а любимому чаду исполнилось уже двадцать пять. – Я с трудом сосредоточилась на словах адвоката. – Казимеж шлялся по ресторанам, швырялся деньгами и без устали разглагольствовал о муках творчества и артистической хандре. Родитель гордился сыном, без счета выдавал деньги, а под стеклянной крышей мастерской белели пустые полотна и несколько начатых, но так никогда и не законченных эскизов. Зато натурщицы налетали тучами, молодые художники и прочая богема каждый божий день устраивали пьянки. А Казик Омерович по-прежнему много обещал…

В нашем доме тоже много лет толпится молодежь, но только сейчас с Дороткой начало твориться что-то невообразимое. В то утро, когда дочь пришла с разбитой головой, я очень хотела ей поверить, но потом оказалось, что никакой дружеской вечеринки не было. Так где Доротка провела всю ночь? И я, мать, не посмела ее расспрашивать из боязни, что тайное наконец станет явным и мой мир рухнет. Доротка явно о чем-то догадывается, но откуда она могла узнать правду?..

Снова волной накатил размеренный голос адвоката:

– Время шло, коллеги Омеровича становились известными. Казимеж перекинулся на керамику. Папочка выложил несколько тысяч, и в мастерской появилась печь для обжига. Теперь вместо полотен повсюду валялись уродливые черепки – вот и все перемены. После глины, фаянса и фарфора настало время экспериментов в скульптуре, но разочарованный родитель усомнился в гениальности сына и велел тридцатилетнему лоботрясу начать наконец добывать средства на жизнь своим трудом. Оскорбленный скупостью старика, художник порвал с семьей и… расстался с клеймом «многообещающего» таланта. Теперь он уже ничего не обещал, брался за разные халтуры, продал свою печь для обжига керамики, а когда проел деньги, испарились все его приживалы. Перестал он и бывать в модных ресторанах, а в некоторых кругах это равнозначно смерти.

Через год молодой Омерович выплыл снова и показал когти. На выставку его работ из любопытства пришли давние коллеги и знакомые. Омерович всех поразил! Он представил стиль, какого от него не ожидали. Казимеж устроил выставку резьбы по дереву, знатоки и критики в один голос заявили, что стилизованные примитивные скульптуры из липовых чурочек говорят о несомненной творческой индивидуальности. В них было нечто, что отличает произведение искусства от самого хорошего ширпотреба…

Слава согрела Казика Омеровича своими солнечными лучами. Его скульптуры становились известны, фамилию упоминали в газетах, старый Омерович снова поверил в своего сына и развязал мошну. Казик снова гулял в ночных ресторанах, его работы раскупались и приносили неплохой доход.

Бомба взорвалась через несколько месяцев… Обнаружился старик, который был «негром» Омеровича. Казимеж познакомился с ним, скитаясь в Бещадах, когда отец перестал снабжать его деньгами. Поскольку приближалась зима, старик дал себя уговорить перебраться в город и переехал к Омеровичу, вместе со своими работами. Именно эти деревянные скульптуры Омерович и предъявил как плоды своего таланта. Вкусив успеха, Казик принялся беспощадно эксплуатировать старика. Доходило до того, что запирал беднягу на ключ, когда приходили гости. Неграмотному художнику он платил гроши, несколько злотых за скульптуру, да еще и вычитал за стол, квартиру, табак и самогонку, потому что старик любил выпить…

Афера наделала много шуму среди художников, старший Омерович обратился за помощью к моему коллеге, вот почему я так хорошо знаю эту историю. До суда не дошло, потому что старший Омерович откупился от деда. Ну а Казика вышвырнули из Союза художников, и он снова пропал из виду.

Чего еще я могла ожидать от человека, который общается с Банащаком? Бог свидетель, я предполагала нечто худшее, и рассказ адвоката меня совсем не удивил.

Только вот что Омерович делает у Банащака? Сутенер и мошенник – что может дать такой союз? Сутенер и мошенник в Спиртовой Монополии… Я уже знала, что Банащак вовсе не владелец «Омара», а кладовщик на заводе.

А в моем доме творилось недоброе. Прежде всего Доротка. Я боялась влияния Омеровича, поэтому попросила Анелю, чтобы та присматривала за девочкой во время моего отсутствия. От мысли, что моя дочь живет под одним кровом с этим авантюристом, я места себе не находила.

Анеля оказалась талантливой шпионкой, и я не чувствовала никаких угрызений совести на этот счет. Любым способом защитить мою маленькую…

К счастью, Доротка не сообразила, что все ее разговоры с Омеровичем подслушивает Анеля, мне же стало спокойнее. Девочка не попалась на обаяние этого жиголо.

Но в связи с Доротой меня гораздо больше встревожила новость, которую принес не кто иной, как Банащак. Как-то раз Казимеж Омерович повел ее в «Омар», а потом моя девочка отправилась туда сама. Что она там искала? Не Омеровича же, которого всегда может найти дома? С тех пор меня не переставали терзать дурные предчувствия.