Туз в рукаве

Она открыла сумочку и, не вынимая всей пачки денег, отделила три банкноты по тысяче каждая и швырнула их на стол. Затем положила в сумочку паспорт и защелкнула замок.

– Хотите больше – говорите с Ларри, – сказала она.

Фридлендер схватил деньги и сунул в карман.

– Не делайте ошибки, дорогая… В этой жизни так легко ошибиться… – Он смотрел ей прямо в глаза. – Не рой другому яму, сам…

Глаза ее презрительно сузились.

– Пошел прочь! Не терплю твою породу!

В маленьких глазках вспыхнула ненависть.

– Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. – Он направился к двери. – Лучше уж быть таким, как я, чем тем, кто вы! – И он вылетел из комнаты.

Она сидела, вся кипя от злости, и вдруг ее затошнило. Затошнило от самой себя. Да, его последний выстрел попал в цель.

Минут через двадцать появился Ларри. Она слышала, как он постучал во входную дверь, и пошла открывать. И вот он перед ней в освещенной комнате. Да, совершенно неузнаваем! Куда делся жующий жвачку провинциальный американский паренек! Черный галстук и белый воротник разительно изменили внешность. Черный макинтош смотрелся на нем как униформа. Да, он выглядел, как и следует выглядеть личному шоферу богачки, владелицы «Мерседеса-300SEL». Держа в руке пластиковый чемодан, он вопросительно смотрел на нее, ожидая одобрения.

– Чудесно, Ларри, – сказала она и улыбнулась. – Ты выглядишь просто потрясающе!

– Купил все, что вы велели, мэм.

– Да. Твой паспорт у меня. Идем.

– Я подогнал машину, мэм. – Глаза его смотрели виновато. – Она там, прямо у дома. Вы уж простите меня за самоуправство… Просто я подумал: как вы пойдете опять под снегом до этой стоянки?..

– Но как ты смог? Ведь ключ зажигания у меня!

Он автоматически потянулся к кепи, но, вспомнив, что на голове его теперь нет, потер лоб.

– Машины для меня не проблема. Можно обойтись без ключа, мэм. Вы уж простите, если что не так.

– Но ведь и дверцы были заперты!

– Да, верно. Но я подумал, к чему вам тащиться так далеко пешком, тем более столько снегу навалило…

Ей вдруг стало страшно. Впрочем, через секунду это прошло. Действительно, противно тащиться по такому снегу и холоду к стоянке. Сообразительный мальчик! И не только сообразительный, но и заботливый.

– Спасибо за заботу, – улыбнулась она. Потом открыла сумочку и протянула ему ключ зажигания. – Ловкость ловкостью, но все же лучше использовать вот это.

Он распахнул перед ней дверь, и они вышли во двор прямо к машине. Открыл дверцу, она села. Он, обойдя машину, уселся на водительское место, предварительно сбив снег с новых черных туфель.

Она объяснила, как проехать к отелю «Адлон».

– Вы дали мне чересчур много денег, мэм, – сказал он, выезжая со двора на улицу. – Осталась еще сдача.

– Пустяки, Ларри. Нужно же иметь какие-то деньги на карманные расходы. Оставь себе.

Он отрицательно помотал головой:

– Нет, мэм, спасибо. Я уже говорил… я не беру денег.

Она взглянула на него с улыбкой:

– Все в порядке, Ларри, не переживай. Как-нибудь утрясем этот вопрос, когда приедем в отель. – И она расслабилась и откинулась на спинку сиденья, думая: «Какой же он все-таки милый…»

Они ехали в потоке машин, дворники сметали снег с ветрового стекла, а она время от времени поглядывала на его профиль, освещенный светом уличных фонарей, и испытывала острое непреодолимое желание.

Когда Хельга в сопровождении Ларри и швейцара, несущего ее чемоданы, вошла в вестибюль «Адлона», Карл Фок, владелец отеля, как раз был там. Он тут же узнал ее: еще бы, одна из самых почетных его гостей.

Природа не пожалела материала на создание Карла Фока. Он всегда напоминал Хельге малопочтенного, давно умершего Германа Геринга. Фок непоколебимо верил в то, что одним щелчком пальцев он может повергнуть мир к своим ногам, и в сфере, ограниченной стенами его отеля, это, безусловно, ему удавалось. Он приветствовал гостей тепло и радушно, хотя, пожалуй, чересчур напористо. Почтительно склонившись, он прилип к перчатке Хельги толстыми мокрыми губами. Громким гортанным голосом он на весь вестибюль возвестил о том, что совершенно счастлив видеть ее вновь. Самый лучший номер уже ее ждет. Он проводит ее туда сам, лично.

В вестибюле было полно американских и японских туристов; на миг прервав свой стрекот, они воззрились на них. Хельга немедленно стала центром внимания. Приветствия Фока грели ей душу. Польстило также и то, как усердно кланялись ей все три клерка за стойкой, напрочь забывшие обо всех остальных посетителях.

Обернувшись, она встретилась глазами с Ларри. Он был в полном смятении, но тут Фок отвлек ее внимание.

– Какой любезный прием, благодарю, – сказала она несколько вымученно. – Я тут с шофером… э-э… что вы сказали?

– С шофером? – Густые черные брови Фока взлетели. Выражение его лица говорило: «Какое значение вообще может иметь какой-то шофер?» – но забота, прозвучавшая в ее голосе, заставила его обернуться и щелкнуть пальцами. И Хельга с огорчением увидела, как растерянного Ларри уводит куда-то мальчик в униформе.

Усталая, несколько ошеломленная бурным напором Фока, Хельга тоже позволила увести себя к лифту.