Туз в рукаве

В его обществе она всегда чувствовала себя раскованно и легко. Его отличала вкрадчиво-предупредительная манера обращения к собеседнику, при этом выражение глаз и улыбка были полны тепла и шарма – все это вкупе производило неотразимое впечатление на богатых клиентов. Она рассказывала о путешествии, не упомянув, впрочем, что останавливалась в отеле «Адлон», о новой машине.

– А что там поделывает Герман?

Она пожала плечами:

– Все то же. Вечно занят.

Он задумчиво посмотрел на нее, в ярко-синих глазах – искорка любопытства.

– Ни о чем не жалеешь, Хельга?

– Не будем об этом. – Она допила мартини. Теперь ей было неприятно вспоминать о том, что не кто другой, как Арчер, являлся устроителем ее брака с Рольфом. В конце концов, он тоже с этого поимел, и немало. Тем более не хотелось вспоминать о частных и пикантных моментах, когда он запирал дверь своего офиса и они занимались любовью, «моменталкой», прямо там, на ковре или на диване. – Так мы будем есть или нет? Я умираю с голоду.

Обед был великолепен – бефстроганов из слегка подкопченной говядины с маринованными огурцами, затем жареный фазан.

Ожидая, когда официант подвезет тележку с десертом, она сказала:

– Вот уж не ожидала, что у тебя есть и другие клиенты в Лугано, Джек.

– Да, пара допотопных старичков, настоящие ископаемые. – Он усмехнулся. – Раз года в полтора приходится их навещать. Ну я и подумал: к чему тебе тащиться в Лозанну, раз я все равно должен заскочить сюда? Может, поработаем чуточку после обеда?

Она кивнула. Все лучше, чем коротать вечер в одиночестве и растравлять себе душу.

– Бумаги у меня в номере, – продолжал он. – Выпьем кофе и поднимемся, о’кей?

На секунду она замялась. Прилично ли это – идти к нему в номер? А что скажут в гостинице? Он заметил ее реакцию и немедленно сообразил, что ее смущает.

– Тут есть нечто вроде небольшой гостиной на каждом этаже. Можно посидеть там, – предложил он выход. – Там и столы есть.

Она улыбнулась и кивнула. Еще одна черта, которую следует ценить в Арчере: необычно деликатен, тактичен и всегда найдет выход.

Покончив с десертом, он поднялся.

– Встретимся в вестибюле минут через пять. И закажем еще кофе.

Примерно через полчаса, сидя за столом, сплошь заваленным разными бумагами и документами, среди которых стоял уже пустой кофейник, Арчер потянулся и закурил сигарету.

– Ну, вот тебе примерный расклад за последние полгода, Хельга, – проговорил он. – Нельзя сказать, чтобы очень блестящий, но, с другой стороны, эти евродолларовые облигации все время падают… Но ничего страшного. Все вернется на круги своя, все возместится. По крайней мере, по вкладам платят порядочную сумму. Акции без фиксированного дивиденда немного упали. И все равно могло быть хуже. Сама объяснишь Герману, как и отчего произошли все потери, или я?

– Я сама. Нельзя же, в конце концов, быть все время только в выигрыше. Иногда надо и проигрывать. Я хотела бы взглянуть на цены, сравнить их с показателями прошлого месяца. Так сколько мы всего потеряли, Джек?

Скосив глаза на тлеющий кончик сигары, он слегка пожал плечами:

– Во всяком случае гораздо меньше, чем другие вкладчики.

Она удивленно посмотрела на него:

– Меня нисколько не интересуют другие вкладчики, Джек. Сколько мы потеряли?

– О… около десяти процентов… Ничего, в следующее полугодие наверстаем.

– Десять процентов! – Она выпрямилась. – Но ведь это около двух миллионов долларов?

– Да… около того, но ведь у нас в банке миллионов эдак двадцать. – Он улыбнулся. – Два моих динозавра залетели каждый на тысячу. – Он покачал головой. – А разве можно сравнить их с Германом? Они ведь куда бедней.

– Покажи мне список акций.

Он снова пожал плечами, полез в портфель и вынул папку.

– Была охота копаться во всем этом! Это ж на добрые два часа. – Он взглянул на часы. – А ты, наверное, устала.

– Ничуть. – Она вынула из папки бумаги и положила перед собой на стол.

– Чтобы сэкономить время, подписывай каждую просмотренную страницу. Я свою копию уже подписал. – Он протянул ей «паркер» с золотым пером и начал собирать бумаги, разбросанные по столу.

Хельга закурила, взяла ручку и начала просматривать колонки цифр. Память у нее была отличная, но при таком количестве вкладов непросто вспомнить точную стоимость каждой акции или облигации полугодовой давности. Хотя, надо сказать, целый ряд цифр она все же помнила наизусть.

Да, следовало признать, что цены на облигации упали, но только на два-три пункта. Она ожидала худшего. Переворачивая одну страницу за другой, она быстро пробегала глазами аккуратно напечатанные колонки цифр.

Арчер пересел в кресло-качалку и, покуривая сигару, наблюдал за ней.

– Здесь не хватает страницы, Джек, – сказала она чуть погодя.

– Да нет же… Здесь все.

Она бросила на него сердитый взгляд:

– Не хватает одной страницы. Не зарегистрировано минимум четыре вида еврооблигаций: «Мобайл», «Трансальпин», «Нэшнл файненшл», «Шеврон». Потом нет акций без фиксированного дивиденда – «Кэлкомп», «Хобарт», – она снова заглянула в список, – и «Си-би-эс».

Он улыбнулся:

– Ну и память у тебя, черт подери! Феноменальная!.. Да, их нет. Ты еще забыла.