Туз в рукаве

– Хорошо. Я попытаюсь убедить Германа съесть это, – спокойно произнесла она. – Но также попрошу его перевести свой счет в «Спенсер, Гроув и Мэнли». Работать с тобой я больше не стану. Это невозможно. Надеюсь, ты понимаешь?

– Так ты действительно думаешь, что Герман это съест? – Арчер подался вперед, лицо светилось надеждой.

– Я же сказала.

– Тогда к чему закрывать счет, Хельга? Нет никакой нужды. Если съест, то мы снова вернемся к клетке «А».

Она посмотрела на него, как смотрят на совершенно постороннего человека.

– К приезду Германа я подготовлю письмо, в котором он попросит тебя перевести все счета и документы в «Спенсер, Гроув и Мэнли». И заставлю его подписать. – Она взяла список и встала. – Не желаю больше тебя видеть. – И направилась к двери.

– Хельга.

Она приостановилась, обернулась. Он раскуривал очередную сигару.

– Что еще?

– Это твое последнее слово?

– Да. – И она взялась за дверную ручку.

– Погоди, не убегай. – В голосе его звучала легкая издевка. – Мы с тобой еще не договорили… – Он замолк, затем, пристально и со значением глядя ей в глаза, спросил: – Как тебе понравился Ларри? Занятный персонаж, не правда ли?

Декан юридического колледжа, где училась Хельга, часто говорил: адвокату в числе многих прочих вещей надо научиться следующему – блефовать, когда есть возможность, а когда таковой нет, иметь достаточно ума, чтобы вовремя сказать – «пас». Хельга твердо усвоила эту премудрость, и уж если блефовала, то делала это с блеском опытного игрока в покер, но когда ситуация менялась, принимала проигрыш как должное.

Сидевший в ней стальной стержень помог скрыть от Арчера, как потрясло ее сказанное. Лицо оставалось абсолютно спокойным. Она подошла к креслу и села.

– А о чем еще говорить? – спросила она и даже сама удивилась, как ровно и равнодушно звучит ее голос.

Он смотрел на нее, и в глазах его светилось неподдельное восхищение.

– Я всегда говорил, что у тебя стальной характер, Хельга. Даже этот удар ты приняла, как чемпион.

– Так о чем тут говорить? – холодно переспросила она.

– Обо мне… И тебе. – Он откинулся на спинку кресла, глубоко затянулся. – Видишь ли, Хельга, я не могу допустить, чтобы у меня отняли счет. Не думаешь ведь ты, что я подделал бы твою подпись и отобрал бы деньги у Германа, если б не самые отчаянные обстоятельства? И потерял я не только деньги Германа, но и свои. Дела фирмы идут неважно. Во-первых, окочурилось сразу несколько старых динозавров, потом многие счета вообще заморожены из-за введения в США новой системы налогообложения. Так что мы едва сводим концы с концами. И единственное, что нас пока удерживает на плаву, – это счет Германа.

– Так вот и следовало подумать об этом до того, как ты стал вором, – резко заметила Хельга.

– У меня не было другого выхода. Уж слишком глубоко я увяз. Или тони, или плыви… Но я не из тех, кто тонет.

– Это я вижу.

– Нет, я не намерен терять счета. И придется нам с тобой продолжить наше плодотворное сотрудничество. И знаешь почему? Мы друг друга стоим: я вор и мошенник, а ты шлюха. И ни тебя, ни меня Герман не пощадит. Стоит ему все узнать – и нам конец. Ты теряешь шестьдесят миллионов, а я – свободу. Вот почему, дорогая, мы останемся партнерами.

Она не шелохнулась, не повела бровью.

– Так где твои козыри?

Он долго и изучающе смотрел на нее, потом одобрительно кивнул, потянулся к портфелю, открыл его, вынул конверт.

– Вот… – Конверт скользнул по полированной поверхности стола и упал ей на колени.

Твердой рукой она взяла конверт, раскрыла. И достала глянцевую, немного влажную фотографию.

Она глянула на нее, и на лице не дрогнула ни единая жилка, хотя ощущение было такое, словно ее окатили ледяной водой.

На фото она лежала на постели обнаженная, вцепившись пальцами в застежку-молнию на брюках Ларри, а он срывал с себя пиджак. И хотя она изо всех сил пыталась сохранить самообладание, вся кровь, казалось, отлила от лица. Она положила снимок в конверт, конверт – на стол.

– Мало что вор и мошенник… так еще и шантажист. – Голос ее слегка дрожал. – Что ж, наконец я узнала, кто ты есть на самом деле.

Он улыбнулся – жалко, криво, но все же улыбнулся.

– Я и сам так себя называю, Хельга… Я дошел до того предела, когда уже не ведаешь стыда. Просто не желаю идти на дно, вот и убедил себя, что цель оправдывает средства. В конечном счете ты и сама не святая, верно?

– Как тебе удалось получить эту мерзость?

– Ты и вправду хочешь знать? – Он уселся в кресло поглубже. – О, благодаря тщательному плану и кое-каким техническим новшествам. Неделю назад побывал на вилле… ты же знаешь, у меня есть ключ… И установил в одной из оконных ниш камеру. Сфокусировал на постели. Со мной был электрик. Пришлось ему немного повозиться с одной кнопкой на панели, той, что включает ультрафиолетовую лампу. Ларри достаточно было лишь прикоснуться к этой кнопке, чтобы она сработала. Вспышка, потом короткое замыкание. Вообще-то, неплохо получилось, а?

Она медленно втянула воздух, стараясь подавить закипающий гнев.

– Ты хочешь сказать, что нанял электрика установить эту… ловушку?

Он всплеснул руками: