Туз в трудном положении

«К черту пешую прогулку!» – подумал он в ярости. Он прочистит себе мозги каким-нибудь другим способом. Резко повернувшись, он направился обратно к отелю.

Прошлую ночь Джек провел в своем многокомнатном номере, напиваясь с четырьмя независимыми делегатами с жаждущего Запада. Менеджер кампании Грега, Чарльз Девон, позвонил и сказал, что немного голливудского обаяния поможет перетянуть неопределившихся на сторону Грега. Уже смирившийся со своей функцией, Джек прекрасно понял, что это означает. Он позвонил кое-кому из знакомых агентов. К приходу делегатов в номер были доставлены бурбон и шотландский виски, а еще – настоящие кинозвездочки из Джорджии, снимавшиеся в местных фильмах с названиями типа «Девицы из банды» и «Побоище гоночных авто». Когда около трех утра вечеринка наконец закончилась и последний делегат из Миссури уковылял в обнимку с Мисс Персик-1984, Джек решил, что дал Грегу как минимум еще пару голосов.

Порой все было просто. Политики почему-то часто ломались рядом со знаменитостями – даже, как подумал Джек, рядом с такими знаменитыми тузами-предателями и забытыми теле-Тарзанами, как он сам. Поблекшее обаяние Голливуда вкупе с дармовым сексом лишает воли даже самого прожженного политикана.

Конечно, все это еще должно сочетаться с невысказанной вслух угрозой шантажа. Джек был уверен, что Девон будет в восторге.

В пустой голове Джека звенели литавры. Потирая виски, он остановился на красный свет. Дар туза – невероятная сила и вечная молодость – не спасали его от похмелья.

Хорошо хоть, это была не голливудская вечеринка. Тогда ему пришлось бы выставить гостям и вазочку с кокаином…

Он запустил руку в карман тропической куртки из «Маркса и Спенсера» и сунул в рот первую за день сигарету «Кэмел» без фильтра. Сгибаясь, чтобы прикрыть своей крупной ладонью спичку, он увидел, что «Импала» с развевающимся флажком со свастикой едет в его сторону. Силуэты нацистских кепок просвечивали сквозь ветровое стекло. Зажегся желтый свет – и машина поехала быстрее.

«ВЛАСТЬ БЕЛЫМ». – И еще один лозунг на бампере, против чужаков: – «AUSLANDER RAUS!»

Джек вспомнил, как много лет назад подхватил «Мерседес», набитый перонистами, и перевернул его колесами вверх.

Ему вспомнился визг немецких пулеметных очередей, взбивавших речную воду Рапидо в белую пену, и боль в руках, когда он тащил тонущий резиновый плот через реку к северному берегу, где в кустах уже было полно черных шлемов и камуфляжных накидок эсэсовцев. Он вспомнил, как кругом шлепались снаряды, направляемые корректировщиками, как половина его взвода была убита или ранена – их тела валялись на плоту в брызгах воды и их собственной крови…

«К черту политику!» – решил Джек.

Ему достаточно просто шагнуть навстречу «Импале». Он рассчитает так, чтобы удар машины загнал его под днище, а там сможет просто вырвать двигатель и оставить коричневорубашечников без транспорта в самом центре Атланты, среди воинственно настроенных джокеров, многочисленного негритянского населения и всех чокнутых и потенциально опасных психов, привлеченных безумной суматохой предвыборного съезда Демократической партии.

Джек отшвырнул спичку и сделал первый шаг с тротуара. «Импала» стремительно приближалась, стараясь успеть проскочить на желтый свет. Черная свастика впечаталась ему в сетчатку.

Четыре Туза мертвы почти сорок лет. Джек больше такого не делает.

И очень жаль.

8.00

Из динамика неслась оглушительная песня «Ю Ту». Отбивая вилкой ритм, подросток пил апельсиновый сок. Почти все его кроваво-красные волосы были подстрижены коротким ежиком, но одна тонкая косичка свешивалась на спину черной кожаной куртки. Ансамбль завершали высокие черные кеды и военные брюки. Образ агрессивного панка плохо сочетался с лицом: оно было слишком мягким и юным для по-настоящему крутого парня.

Контраст с дедом, стоявшим перед телевизором, был просто поразительным. Сосредоточенно щуря глаза, доктор Тахион слушал, как Джейн Поли из «Сегодня» беседует с политологами и при этом, зажав острым подбородком свою скрипку, наяривал сонату Паганини. Ему удавалось услышать в лучшем случае одно слово из трех, но это не имело значения. Он слышал все это и раньше. Столько раз слышал! Все то время, пока предвыборная гонка мчалась к этому месту – в Атланту. К этому моменту, июню 1988 года. Один человек, Грег Хартманн. Один приз – пост президента Соединенных Штатов Америки.

Тахион повернулся к Блезу и смычком указал на экран.

– Битва будет отчаянная.

И можно было подумать, что этот инопланетянин готовится к грядущей битве: он был облачен в сапоги и бриджи, а вокруг высокого кружевного воротника рубашки повязал черный шейный платок. Даже офицер наполеоновской армии не смог бы перещеголять яркостью наряда этого худого человечка в оглушительно-зеленом наряде. На груди у него вместо ордена Подвязки была приколота пластиковая карточка допуска, говорившая о том, что ее владелец – один из корреспондентов «Джокертаунского крика».

Блез скорчил презрительную рожу и откусил большой кусок круассана.

– Скукота.