Туз в трудном положении

Пидмонт-парк был забит людьми. Спектор проталкивался сквозь толпу к помосту. В облегающем черно-белом костюме он чувствовал себя идиотом. Под гримом его кожа задыхалась. Он едва успел в парк вовремя. В костюмерной лавке народу было как сельдей в бочке. В основном джокеров. К счастью, из-за митинга в парке улицы опустели. Он оставил собственную одежду и другое имущество в шкафчике. Ключ был заправлен в рукав его трико.

Он все еще оставался метрах в ста от платформы. Там уже проверили микрофоны, но Хартманна пока не было. По толпе медленно двигалась тень. Спектор задрал голову, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, и увидел, что Черепаха бесшумно скользит над ними к сцене, которую готовят к прибытию сенатора. Раздались аплодисменты и даже приветственные крики. В толпе собрались преимущественно джокеры, хотя пришли и натуралы, которые в основном собиралась по краям толпы.

– Смотри, мама: смешной дядя.

Маленькая девочка-джокер указывала пальчиком на Спектора. Она сидела в видавшей виды коляске с цветком в руке. Руки и ноги у нее были до невозможности тощие и усеянные шишками. Казалось, что каждая конечность была сломана раз по двадцать.

Спектор бледно ей улыбнулся, надеясь, что благодаря гриму его губы кажутся толще.

Мама девочки улыбнулась ему в ответ. По ее коже расползались узоры из красных пигментных пятен. Прямо на глазах у Спектора один из кругов свернулся в небольшую точку и изверг кровь. Женщина стерла ее быстрым, смущенным движением. Взяв у дочки цветок, она протянула его Спектору. Спектор поднял руку и принял его, однако постарался не прикоснуться к ее коже. Ему, натуралу в толпе джокеров, пусть и наряженному мимом, было очень не по себе.

– Сделай что-нибудь смешное, – попросила малышка. – Мама, пусть он сделает что-нибудь смешное.

Вокруг одобрительно зашумели. Спектор медленно повернулся, пытаясь что-нибудь придумать. Его еще ни разу в жизни не обвиняли в том, что он смешной. Он попытался удерживать цветок в равновесии на кончике пальца. Как это ни удивительно, у него получилось. Воцарилась мертвая тишина. Пот стекал с его накрашенного лба прямо на глаза. Он тяжело дышал. Было по-прежнему очень тихо.

Рука в перчатке промелькнула перед лицом Спектора и схватила цветок. Она сунула стебель между накрашенных губ и взметнулась в жеманном жесте. В толпе начали смеяться. Второй мим низко поклонился и медленно выпрямился.

Спектор отступил на шаг. Второй мим быстро схватил его за локоть и покачал головой. Вокруг снова захихикали. Этого Спектору было совершенно не нужно. Он не только оказался в центре внимания, но и по-прежнему оставался далеко от намеченного места. Хартманн может начать речь в любую минуту, и тогда Спектор не успеет вовремя к нему подобраться.

Второй мим посмотрел вниз, скорчил рожу и указал на ноги Спектора. Спектор инстинктивно посмотрел вниз и ничего там не увидел, но рука второго мима как раз схватила его за подбородок, заставив вздернуть голову. Это вызвало еще более бурный смех. Мим схватился за бока и беззвучно захохотал. Спектор потер рот: он прикусил язык. Под нарисованной улыбкой он заскрипел зубами.

Второй мим упер палец Спектору в макушку и заплясал вокруг него, а потом остановился перед Спектором и потянул его за щеки.

Спектор не выдержал. Пора избавляться от этого ублюдка. Он шагнул ближе и поймал его взгляд. Не отводя глаз, он отпустил боль на свободу, поймав начавшего падать мима за плечи. Медленно опустив его на землю, он сложил ему руки на груди. К тому моменту, как этот идиот оказался на вытоптанной траве, глаза у него уже остекленели от смерти и изумления. Спектор всунул трупу в руки цветок и мелодраматично захлопал в ладоши. В толпе хохотали и одобрительно кричали. Кто-то хлопал его по плечу, кто-то смотрел на мима, ожидая, что тот сейчас встанет.

– Друзья мои! – Усиленный громкоговорителями голос зазвучал с помоста. Толпа дружно повернулась туда. Спектор чуть ссутулился и начал проталкиваться дальше. – Сегодня нам выпала возможность услышать того единственного человека, который способен провести нас через ближайшие непростые годы. Человека, который проповедует терпимость, а не ненависть. Человека, который объединяет, а не сеет рознь. Человека, который готов вести людей, а не гнать, словно стадо. Представляю вам будущего президента Соединенных Штатов Америки, сенатора Грега Хартманна.

Аплодисменты оглушали. Раздались странные вопли и свист, джокерские звуки. Спектору в ухо заехал локтем какой-то урод с руками, свисавшими до колен. Спектор оттолкнул его и двинулся дальше.

– Благодарю вас. – Хартманн помолчал, дожидаясь, пока аплодисменты и приветственные крики затихнут. – Большое всем вам спасибо.

Теперь Спектор уже его видел, но на таком расстоянии контакт взглядов оставался невозможным, даже если бы Хартманн посмотрел прямо на него. Толпа напирала на помост. Спектор плыл на волне, состоящей из пародий на людей. Его узкие плечи помогали ему проталкиваться вперед. Еще минута-другая, и он окажется там, где надо.