Тварь (СИ)

— Да ладно тебе! Не бери в голову — это я так пошутил, — он добродушно усмехнулся. — Предлагаю сесть рядом. Полет будет долгим, скоротаем его за разговором.

— Долгим?! Ты считаешь перемещение на другой континент за два часа — долгим перелетом?

Он усмехнулся.

— Дружище, ты как будто в спячке провел последние лет пятьдесят! — впервые эти слова не произвели на меня прежнего эффекта. — Скорость обычного стратолета — восемь-десять Махов. Этого достаточно, чтобы облететь весь наш шарик за четыре-пять часов.

— Мда, транспорт я, как-то упустил из виду. Ну, пойдем занимать места — расскажешь мне подробнее о нашем воздушном судне и о себе.

— О, с удовольствием! А ты совсем не интересовался таким транспортом что-ли? И не летал? — Что-то заподозрил Иван.

— А я, как раз, расскажу тебе об этом, — усмехнулся я.

— Тогда договорились!

Внешне стратолет оказался чем-то неуловимо похож на конкорды — были такие сверхзвуковые пассажирские самолеты на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий. Их производство прекратили из-за дороговизны, а затем и полеты остановили по той же причине. Стремительный корпус, шипообразный нос, тёмно-серый, с металлическим отливом, цвет. Вблизи он оказался не таким уж и большим. Как потом объяснил Иван — пассажирские модели бывают нескольких классов. Этот оказался почти самым маленьким — раза в три больше семисотой сессны из моего времени. В него с комфортом могли вместиться двенадцать человек и три члена экипажа, не считая грузового отсека.

Полет на стратолете сопряжен с небольшими перегрузками из-за ускорения. Но к ним здесь оказались все привычные, даже дети. Взлет осуществлялся со специальной полосы, которая, как у некоторых авианосцев, загибалась вверх над глубоким обрывом. Таким образом быстро удавалось достичь нужной скорости для подъема в стратосферу. Для компенсации давления внутри летающего чуда стояли специальные устройства, поэтому постоянно сглатывать пассажирам не приходилось.

В стратолете еще оставались несколько свободных мест, поэтому оставался определенный выбор. Мы выбрали места в левом ряду ближе к носу корабля. За нами никто не занимал.

Кресла оказались просторными, разместились мы с удобством. Зря переживал по поводу комплекции Ивана. Все сравнения у меня были с самолетами из первой четверти двадцать первого века.

Пока мы усаживались он с упоением рассказывал о технических характеристиках воздушных судов — это его хобби. Он изучал всю доступную информацию по этим машинам, собирал масштабные модели. Развернул планшет, чтобы продемонстрировать свою коллекцию.

— Жаль нельзя взять их с собой настоящими — у меня их больше ста штук, занимают половину моей комнаты. А в армии, как я слышал, кубрики — разве что двоим разойтись. А с моими габаритами мне и одному в них будет тесно.

Он перелистывал изображения своей коллекции. Я кивал, улыбался. Его природная мощь впечатляла и заражала своей энергичностью.

Иван оказался младшим ребенком в семье ученых. С успеваемостью, как оказалось, у него все хорошо, но его с самого детства интересовало вооружение и война с Паразитом. Ну и комплекция не располагала для небольших лабораторий. Родители уговорили его закончить обучение по микробиологии и только после этого пойти в армию. Так у него будет еще и научная оценка при встрече с Паразитом и его клонами, сказали они. Иван поддержал решение родителей, и я подумал, что это не такая уж и плохая идея. И в двадцать шесть лет он-таки исполнил свою мечту — отправляется записаться добровольцем на фронт.

— Крис, тебя-то как угораздило записаться в добровольцы? Ладно я — здоровый, сильный, быстрый, умный — это в порядке уменьшения качества, — весело хохотнул Иван, — но ты-то куда? Ты же не похож на солдата, тебе бы пристало где-нибудь в аналитическом отделе сидеть или в исследовательском центре остаться.

— Ты прав, Иван, — ничуть не обиделся я за низкую оценку моей «тщедушной» комплекции. — Дело в том, что я не из этого времени. Секретность соблюдать меня не просили, но я и сам обычно не стремлюсь изливать душу первому встречному. Ладно-ладно, не округляй так глаза — тебе расскажу, — улыбнулся я.

— Тааак, — протянул он, — рассказ обещает быть интересным. Я за напитками. И спрошу у персонала — есть ли у них в аптечке что-нибудь, что снимает наркотический трип. Вон, зрачки как у тебя расширились! Что употребляешь-то? Ладно, ты пока придумай с чего начать.

— Да я… уже, — бросил я удаляющейся широкой спине, — придумал.

Что тут придумывать? Все до сих пор стояло перед глазами, словно вчера. Через минуту он вернулся, принес холодное мате в больших стаканах. Я поблагодарил, начал рассказ о событиях, которые произошли почти полтора века назад. Иван оказался благодарным слушателем, практически не перебивал, только изредка вставлял свое «нихренасибе».

Когда я закончил, он еще некоторое время молчал. Мне же стало легче, как будто камень свалился с плеч. После непродолжительного молчания здоровяк произнес: