Твари Господни

— Ну не помню я, — огрызнулся Алекс. — Я одновременно в пяти разных сетях сидел… Постой! Точно! — он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. — Я же тебя, ну, то есть ее регистрировал в аэропорту Франкфурта. Она вылетела девятичасовым рейсом, так что нашел я ее, скорее всего, как и обещал, часов в семь!

— В семь, — повторила за ним Лиса. — А в девять она вылетела из Франкфурта… Куда?

— В Хельсинки.

— Зачем? — спросила Лиса, стараясь, чтобы голос не выдал охватившего ее волнения.

— Извини, — виновато улыбнулся Алекс. — Голова дырявая. Я когда из «полета» возвращаюсь, всегда не совсем в себе.

Он покачал головой, достал из воздуха дымящуюся сигарету и затянулся.

— Ну! — поторопила его Лиса, которую снедало нетерпение.

— Так, — сказал Алекс, выпустив дым. — Значит, так. Махно назначил встречу послезавтра, ночью, в Пушкинском парке, это в Пушкине, под Питером…

— Я знаю, где это, — прервала его Лиса. — Дальше.

— Ну я и подумал, что там же финская граница недалеко…

— Ты начал говорить о Махно, — снова прервала его Лиса.

— Ах, да, Махно, — снова улыбнулся Алекс. — Вий, это его оператор,[16] сказал, что будет немецкий. Он у Махно в последнее время, вроде, легче всего идет. Вот я и побежал, искать нам немецкие биографии.

— Пика по-немецки средне говорит, — напомнила ему Лиса, думая, впрочем, о другом.

— А она у нас будет беглой чешкой, по-чешски-то она трепится дай бог всякому.

— Хорошо, — кивнула Лиса. — Замечательно. Сделай мне тоже, — кивнула она на сигарету в его руке.

— Крепкие, — предупредил Алекс, вытаскивая из ниоткуда новую зажженную сигарету. — Пожалуйста.

— Спасибо, — она взяла сигарету и сразу же затянулась, предполагая, впрочем, что на «голодный» желудок и на фоне общей слабости ничего хорошего из этого не выйдет. — Что Махно хочет взамен?

— Ничего, — усмехнулся в ответ Алекс, который, хотя и работал с ней уже пять лет, ничему в этом деле так и не научился. — Так всякие глупости, танцевать с тобой хочет.

«Я обещала Махно, и установила крайнюю дату. Полгода, — вспомнила она вдруг. — Так когда же я успела ему это пообещать?»

— Приглашает на танец, — уточнила Лиса.

— Да, — заулыбался Алекс. — Точно. Ты же его знаешь! Опять носится с идеей грохнуть кого-нибудь из Политбюро.

«Ох, какой же ты еще ребенок, — с тоской подумала она, глядя на толстенького, с круглым брюшком и розовыми щечками лысеющего юношу. — Но, может быть, оно и к лучшему! А долги надо возвращать».

— Хорошо, — сказала она вслух. — Передай, я согласна, но не раньше, чем через полгода. Что со вторым делом?

— С Израилем облом, — развел руками Алекс. — У них все базы данных на иврите. Ничего не прочесть, так что я пока в Германии ищу, но там этих больниц… Вот сейчас отдохну и снова «полечу».

— А что ты мне забыл рассказать про Израиль? — спросила она, почувствовав что-то, ненароком мелькнувшее в розовом тумане его сознания.

— Да, ерунда, — махнул рукой Алекс. — Там мелькнул один текст на русском, но это не тот, кто тебе нужен.

— Алекс, — тихо сказала Лиса, зная, что от такого ее голоса у многих сердце в пятки уходит. — Это я буду решать, кто мне нужен. Излагай!

— Да нечего излагать, — огрызнулся испуганный парень. — Письмо. Запрос в МВД СССР. Больница Ихилов разыскивает родственников одного больного эмигранта, но он под твое описание не подходит.

— Почему?

— Ему пятьдесят восемь, и он не кататоник, — объяснил Алекс.

— А кто?

— У него какая-то болезнь, я не понял, если честно. Называется «Лобный синдром».

— Сколько лет?

— Я же сказал, пятьдесят восемь.

— Сколько лет он болеет? — стараясь держать себя в руках и не раздражаться по пустякам, объяснила Лиса.

— Десять.

— А эмигрировал когда?

— Со второй волной, в восемьдесят седьмом. Я же тебе сказал, не наш клиент.

— Не наш, — повторила она за ним.

«Не наш?»

— Ну! — как бы подтверждая ее мысли, пожал плечами Алекс.

— В чем выражается болезнь? — все-таки спросила Лиса.

— Не знаю, — развел толстенькими ручками Алекс. — Я же не врач, Нота, а у них все этими их рыболовными крючками записано.

— Так иди и узнай, — приказала она. — И про него все узнай.

— Иди, — повторила Лиса и закрыла глаза.

2