Твари, подобные Богу

Протопопов сидел у себя в рабочем кабинете в преотвратнейшем настроении. «Наконец-то черная полоса, дождался», — мрачно думал он. И главное, стало ясно, что предыдущая черная только казалась такой, а в действительности была почти белой… У жены любовник — тоже еще трагедия. Вот вчера к любовнику прибавилось настоящее горе: окончательно сорвавшийся контракт с крупным заказчиком — сейчас, сейчас, когда Протопопов уже видел свое триумфальное возвращение в бизнес!.. Сорвалось все не по его вине, просто из-за кризиса в экономике, мирового, заметим, кризиса, но разве это кому-нибудь интересно? Главный оборвал его ламентации чуть ли не на первом слове:

— Не оправдывайся. Бывает. Плюнь и разотри.

Не заморачивайся, не впервой, не такое видали. И коньячок по бокалам разлил. А у самого на морде огромными неоновыми буквами светилось: никчемный ты, бестолковый, старый, тупой пень. Протопопов еще себя успокаивал: может, показалось с досады. Ан нет, сегодня Главный его вызвал и этак ласково, аккуратно принялся обвешивать ему уши лапшой. Дескать, понима-а-а-аешь, пока ты болел, Иван некоторые дела так раскрутил, что теперь всех нюансов не перескажешь, только время терять, поэтому дешевле и проще, если к норвегам для ускорения рабочего процесса поедет он, а не ты. Ну, да тебя, небось, от Пингвинии давно тошнит, давай-ка ты у нас лучше в Париж спутешествуешь, на выставку. Там попредставительствовать нужно, а мне самому сейчас не с руки. И не с ноги, ха-ха-ха.

Это он на горных лыжах щиколотку потянул.

Если бы Протопопова, наоборот, отправляли в Норвегию, он бы первый кокетливо расстонался: «ужас, сколько можно, устал, надоело». Разумеется, прекрасно сознавая, что его крест многие непрочь понести. Но он не собирался никому отдавать свое обрыдлое бремя. Без поездок в Осло жизнь казалась неполной, и Протопопов с особым нетерпением ждал возможности пройтись по знакомым улицам — как очередного этапа возвращения в «мир живых». И вдруг нате вам: обойдешься. К живым Ванька съездит, а ты наполовину покойник, и на тебя махнули рукой.

Обычно выставка в Париже — премия для молодых специалистов, поднявшихся на первую пару ступенек по карьерной лестнице. Солидному человеку делать там, мягко говоря, нечего. Торчать полдня на стенде, изредка удовлетворяя тупое любопытство тупых посетителей, а вечером обозревать Эйфелеву башню и в кафе на Шампзелизе восседать? Благодарю покорно. Этак пусть юное поколение развлекается.

У нас удовольствия иные… Плюс, от одного слова «Париж» мучительно сжимается сердце. Всякий раз, рефлекторно. Ну, не сможет он там спокойно находиться! Но Главному разве объяснишь? А без объяснений бить по руке, протягивающей конфету — лучший способ утвердиться в звании старого маразматика. Стало быть, придется ехать и провести в Париже целых пять дней. Спрашивается, как? Прятаться все свободное время в гостинице? Осматривать достопримечательности рабочих окраин? Лишь бы не думать, не чувствовать, не травить душу?

Из-за постоянных размышлений на эту тему Протопопов совершил нечто идиотское, о чем ему до сих пор тошно было вспоминать.

Он взял и написал Тате.

«Приветик», — начиналось послание. Пошлая, дебиловатая игривость. Голову бы себе за нее открутить. Но поздно: электронные письма не только не возвращаются, но и, к несчастью, пропадают исключительно когда не нужно.

Ты меня еще не забыла? Не надо долго рассказывать, кто такой?

Ты, наверное, слышала о моей болезни? Теперь я полностью выздоровел. И, как видишь, даже на памяти не сказалось: помню все так, будто это было вчера. Хотя в действительности целое море воды утекло…

Я, естественно, наслышан о твоих успехах. Ужасно за тебя рад. Всегда знал, что ты умница.

(Последнюю фразу он удалил — вышло покровительственно).

Скоро по работе я буду в Париже. Не знаю, где ты сейчас и чем занята, но… если вдруг образуется свободное время и ты почувствуешь желание встретиться с неизменно преданным тебе человеком, сообщи — я вышлю билет и сам встречу тебя в аэропорту.

Все. Он указал даты и подписался инициалом. Казалось бы, хорошее письмо. Скупо-проникновенное, сдержанное, в меру лирическое. И предложение не самое неприятное. Можно даже сказать, заманчивое.

Так почему она не ответила? Вот уже сколько дней он ходит как оплеванный. Черкнула б хоть что-нибудь. «Спасибо, нет». Или: «Пошел в болото». Все лучше, чем безразличное, ледяное молчание.