Твари, подобные Богу

Александра жила, то преисполняясь уверенности, то обмирая от страха и скатываясь в безнадежность, и каждый день не могла дождаться, когда в Америке наступит утро — чтобы начать ждать звонка. И если он раздавался позже, чем хотелось, или не раздавался вовсе, она моментально делала самые неутешительные выводы и потом, не сдержавшись, горько корила Макса… Он в ответ сто раз повторял: «Нервничаешь, звони сама, что тут такого», но Саня представляла, как Макс, оказавшись в момент звонка не один, а с женой, дочкой или знакомыми, возводит глаза к небу и, пряча раздражение, бубнит в трубку суконным голосом — и рука отказывалась набирать номер… Она не любила навязываться, но слышать Макса хотела постоянно, вот и сидела, сражаясь с тоской, на невидимой привязи у телефона. Мудрено ли, что прибавилось морщин?

Именно поэтому сейчас ей не повредило бы увидеть свое отражение: настроение точно бы улучшилось.

Хотя она и так с самого утра порхала — даже не упомнишь, когда это было в последний раз. Скоро, буквально как допекутся плюшки, к ней придут Умка и Тата, обе вернувшиеся в Москву. Умка уезжала с Хукой не очень надолго, зато в Бразилию, на конференцию селезианских сотрудников — тех, что работают с молодежью. Татка, по обыкновению, пропадала три месяца. Александра предвкушала посиделки, рассказы, обмен новостями, и ей было почти хорошо, почти спокойно. Потрепаться, поесть от души — в одиночестве аппетит совсем пропадает, — это ли не счастье? Кроме того, не терпелось выложить Татке сюрприз. То-то она удивится! Однако всему свое время.

Александра хитро улыбнулась.

Кухня наполнилась ароматами свежеиспеченного теста, корицы. Плюшки готовы, можно вынимать. Она взяла полотенце, потянулась к духовке и вдруг ощутила легкое покалывание в спине и затылке. Ага. Явились не запылились. Сейчас позвонят. Надо скорей доставать противень.

Действительно, секунд через тридцать раздался звонок.

Александра, успев таки мимолетно полюбоваться на себя в зеркале прихожей, радостно распахнула дверь.

* * *

Через пару часов, наевшись-напившись и выложив самые животрепещущие новости — правда, про Америку Саня толком не слушала: ну не любила она сейчас эту страну! — они сидели за кухонным столом и слушали Умку, которая не способна была уняться и все рассказывала и рассказывала про Рио.

— Нет, вы вдумайтесь: Рио-де-Жанейро! Во сне не могло присниться, что я там побываю! Помнишь, Татка, мы с тобой подсели на бразильский сериал? Еще шутили, что хотели бы в нем жить?

— Я и сейчас хочу, — отозвалась Тата. — Картонно, плоско, зато просто и правильно… и отношения между людьми такие… — Она замялась, подыскивая слово.

— Ага! Тоже очень правильные! — сардоническим тоном перебила Александра. — Что ни случись, ты либо «успокойся, не думай об этом», либо, в крайнем случае, «выпей сладкой воды».

Умка прыснула.

— Вы удивитесь, мне это тоже предлагали — когда голова от жары закружилась. Но не в том суть. Понимаете, Бразилия оказалась ровно такая, как в сериалах. Не только природа и статуя Христа, которую я мечтала увидеть, но и народ.

— И какой же он, этот народ? — спросила Тата.

— Особенный. Как ты говоришь, простой и правильный. Веселый. Вообще, Рио — не город, а целая философия жизнелюбия. Все постоянно улыбаются. Все патологически вежливы. Только и слышно «обригада, обригада» — «спасибо» — по делу, без дела, тысячу раз в минуту. Они… в массе своей наивные, необразованные и, пожалуй, поверхностные, зато такие… воинствующие оптимисты. У всех все отлично, каждый верит в светлое будущее. Поиски философского камня на кухне, как у нас, там совершенно не реальны. Может, я и не права — что разглядишь за две недели, — но такое создалось впечатление.

— Замечательно: толпа жизнерадостных идиотов, которые непрерывно лыбятся во все стороны. Восторг! — бросила Александра.

— Ну, если ты предпочитаешь морды кирпичом…. — чуть обиженно начала Умка, но Тата остановила ее:

— Никто ничего не предпочитает, рассказывай лучше дальше. Хотя… ты не думаешь, что это просто восторги туристки? Ведь чем хуже понимаешь, что происходит вокруг, тем все кажется радужнее.

— А жизнь всюду не сахар, подводные камни обязательно найдутся. Вот, например, нам с Хукой — точнее, ему, он же у нас знатный исповедник, ему со второй минуты знакомства начинают поверять сокровенное, — местные, с которыми мы общались, дружно жаловались на коррупцию: нигде, мол, такого нет, ужас и кошмар, жить невозможно. Но ведь это везде так. Где человек, там его семья, близкие — и давление с их стороны: денег давай, помоги дяде, тете, брату. Вот вам и коррупция. «Ну как не порадеть родному человечку». У нас то же самое… Нет, все равно, Бразилия — это свет, радость и оптимизм. И в Бога там верится легко. Даже кажется, что Он там добрее… — Умка с комически виноватым видом вжала голову в плечи, глянула на потолок и перекрестилась: — Прости меня, Господи. Кстати, на конференции мы познакомились с неким отцом Винченцо из Италии. Так вот, однажды, когда он у себя в приходе предстоял мессу….