Твердая порода

Он словно убегал от той девушки. А что, если бы она действительно оказалась Валей, как бы он поступил тогда? Ведь если Тин-Тинычу сообщить по приезде, что встретил Валю, наверное, он, придя в себя от шока, бросит буровую и поедет следом за Валей. А кто будет бурить скважину?

Мутгарай, что ли, который бредит селом? Саакян, который не сегодня-завтра вернется к Ибрагиму-заде? Или Сапарбай, приехавший собрать деньги на калым? Нет, Валя это или нет, Тин-Тинычу ни гугу.

Все вроде верно. Однако скрывать нехорошо. Вдруг счастье Тин-Тиныча только с Валей? «Ладно, что будет, то будет», — вдруг решился он, когда уже порядком отъехали из Ромашкино, и попросил шофера повернуть назад.

— Опять в контору! — рассердилась кассирша. — Эти мастера кассиров за людей не считают!

— Только на минутку, тетя Маша. Забыл про одно важное дело. Буровая иначе встанет.

К их возвращению новичков уже не было на дворе. Зубаиров побегал туда-сюда, но не нашел никого. Оказалось, что группа заехала по пути, заправила машины и куда-то отбыла. Кто такие, куда направились — никто этого не знал.

«Все. Надо замять это дело, — решил Зубаиров по дороге. — Иначе ребята заклюют, а Тин-Тиныч вообще никогда не простит».

Машина остановилась перед палатками. С криком «Тетя Маша — деньга наша!» на улицу высыпали разведчики. Они не только ждали деньги, но и соскучились по тете Маше, хотели согласно старому обычаю подразнить ее. Сейчас, расписавшись в ведомости, каждый скажет — «мелочь не нужно», но тетя Маша отдаст все деньги до последней копейки, причем еще поворчит, посоветует не тратить их зря, особенно на водку.

Зубаиров хотел было пройти в свою палатку, к жене и дочери, но его остановил Кадермат.

— Не встретилась, конечно, Валя Тин-Тиныча?

— Похожих не видал, — ответил мастер, вдруг неожиданно для себя покраснел и добавил резко: — Вообще не встретил ни одной женщины.

— Даже если и встретишь, конечно, не узнаешь, — безнадежно проговорил Кадермат, внимательно взглянув на мастера. — А Тин-Тиныч сегодня особенно ждал. Только перед самым вашим приездом отошел от телефона.

Из палатки с дочуркой на руках вышла Райса. Прежде чем поздороваться, она слово в слово повторила вопрос Кадермата.

— Да что вы сегодня все! — взбесился Зубаиров. — Будто я только ее и ищу! Больше мне и делать нечего!..

— Да я просто так, Фазыл, на всякий случай. Кто знает, может, и встретится? Пока тебя не было, Тин-Тиныч узнал по телефону, что в этих краях появились какие-то новые геологи…

— Мало ли здесь бродит геологов!..

«Что-то он сегодня не в себе, — подумала Райса. — Да нет, ясно! Все из-за меня, недоволен, что я приехала. И неужели он думает, что я так и буду сидеть в палатке без дела? Вон в селе говорят, что требуется фельдшер-акушерка. А что? Возьму и поступлю на работу! Вот будет ему тогда жена-домоседка!»

Даже со стороны было видно, что Фазыл за эти дни переменился. Не разговаривает, не смеется, думает о чем-то своем. Придет, поест и молча на буровую. Или садится в машину да в контору. Райса все оправдывала трудностями на Суровой, на это раньше жаловался и сам Фазыл, но, судя по всему, дела у них там наладились, а муж все такой же.

— Почему ты злой ходишь, Фазыл? Ко мне претензии?

— Да нет! — Зубаиров отложил вилку и виновато посмотрел на жену. — Ошибку я одну совершил… Совесть мучит. Ты уж не говори Тин-Тинычу. И другим тоже. Может, это была не она?.. Просто похожа… Я ведь, кажется, встретил Валю Тин-Тиныча!

— Встретил? Где? — Райса струной вытянулась перед мужем.

— Нет, может, мне просто показалось…

Зубаиров, заикаясь, рассказал, как он вернулся во двор конторы, но к тому времени девушка уже успела уехать. И решительно закончил:

— Показалось!

— Ин-те-рес-но! — пронзительно протянула Райса. — «Как ты мог? Я тебя не узнаю совсем! Да немедленно нужно сказать об этом Тин-Тинычу!

— Не дури!

— А я скажу!

— Вот почему мне и не нравится, что ты живешь здесь! Суешься во все, будто делать нечего.

— А я поступаю на работу! Вот!

Зубаиров даже поперхнулся.

11

После пятого круга, когда голова затуманилась от колыханья ржаного поля, Мутгарай спрыгнул с комбайна и свалился на солому рядом с Камилем.

— Устал, дядя? — спросил Камиль.

— Голова кружится. Раньше работал сутками, а такого не бывало! Слабею, что ли?

Нет, дело было не в этом. Просто он пришел сюда прямо с вахты, совсем не отдохнув. Но Мутгараю все еще не хотелось уходить с поля. Ждал, не покажется ли во ржи махающая платком повариха. У Камиля он узнал, что зовут её Фаридой. По словам парнишки, она была известной всему колхозу хлопотуньей и чистюлей, очень вкусно готовила, и поэтому механизаторы каждый год просили ее быть поварихой.

— А когда же придет Фарида? — Мутгарай и не заметил, как нетерпеливо он задал этот вопрос.

— В желудке подсосало?

— Да… Пойду. Ночью на вахту.

Услышав слово «вахта», Камиль дернулся вперед, словно хотел поймать что-то ускользающее, таинственное.

— А на вахте интересно?

— Поработай — узнаешь!

— А меня примут? Я ведь прочитал объявление на дверях магазина. Там сказано, что подойдет и комбайнер. Примут, а?