Твердая порода

Вале было приятно сидеть совсем близко с этим полузнакомым славным парнем. И она еще никогда не слышала в свой адрес таких искренних и простых слов. Она не стала рассказывать Валентину о том, что есть человек, который давно домогается ее. Начальник геологической партии, их шеф. Старый, опытный геолог, но вообще-то подонок. Поначалу он старался быть добреньким, давал Вале только легкие поручения. А теперь вот мстит, валит на нее самую неблагодарную работу, которая девушке иногда и не под силу. А потом даже настрочил наверх рапорт: «не соответствует, безответственна» и так далее. Но ее исполнительность и точность в исследованиях уже знали, рапорт бросили в корзину и даже направили девушку на слет. Здорово! Иначе как бы Валя встретилась с этим мечтательным парнем.

Валентин стесняется близости Вали. У него даже уши запылали огнем. А девушка положила голову ему на плечо и щекочет шею своими завитушками. Но, почувствовав, что парень пытается отодвинуться, она вспыхнула. «Видно, такой и бывает заочная любовь — у него на уме только стихи… И совсем не интересуют мои чувства, мои мысли. Нет, дружок, тебе еще нужно время, чтобы понять меня…»

— Пора трогаться, — строго сказала Валя.

— Да, да, опаздываем, Валя. Дорога дальняя.

— Ты что, и в самом деле подумал, что я поеду на вашу буровую?

— А почему не поехать? Ведь самое большое осталось пятьдесят километров!..

— Знаешь что, Валентин, — спокойно и серьезно заговорила Валя. — Я ведь вообще не верю внезапным вспышкам чувств. А о заочных знакомствах и говорить не приходится…

Тин-Тиныч огорошенно смотрел на Валю. Нет, она не шутила.

— И письма я писала тебе больше от жалости, от желания хоть в какой-то мере облегчить тяжелую службу моряка… Так уж не обижайся, Валентин!

— Значит, все было обманом? — испуганно спросил Тин-Тиныч. — Или просто я не понравился тебе, так и скажи.

Валя замедлила шаги, глядела в сторону. «Он все-таки очень славный! Лицо живое и мужественное. Глаза правдивые, чистые, смотрят прямо».

— Влюбленные заочно, по-моему, просто еще дети, — заговорила она, будто со стороны слыша свой голос. — В мечтах они возносят свою любовь, превращают ее в божество, а при встрече… — Голос Вали стал слегка дрожать. — А при встрече парень видит обыкновенную девушку, которая и своей внешностью и характером весьма далека от идеала…

Валя сделала шаг в сторону и протянула Валентину руку.

— Прощай, Валентин, я опаздываю…

Валентин остолбенел, будто его ноги приросли к земле.

— Что ты делаешь, Валя? Разве мы не решили?..

— Хочешь — пиши. Теперь и адрес знаешь… Сколько можно жить письмами, Валя?

— Так лучше. Прощай…

Она резко повернулась и побежала по дороге.

31

Зубаиров догнал Тин-Тиныча по пути в Язтургай.

— Почему ты обидел Валю? — Это были его первые слова, когда он остановил машину и вышел из кабины. Действительно, Зубаирова очень удивило, что девушка с заплаканными глазами одна шла по язтургайской дороге. Остановил машину, спросил: «Где Тин-Тиныч?». Девушка молчала. «Что у вас стряслось?» Девушка не отвечала, потупясь, наконец крикнула: «Спросите у него!» — и, рыдая, побежала дальше.

— Что же случилось, Тин-Тиныч?

Валентин и сам не знал, как все объяснить.

— Видимо, я не понравился…

— Если так, то зачем бы она стала плакать? Глупый, ты обидел ее! Брякнул что-то несуразное!..

— Да нет же, говорю, нет! Ну вот что — хватит! Если повезешь — вези, а нет — на своих потопаю!

— Садись, герой! — мастер затолкал его в кабину рядом с собой.

Зубаиров всю дорогу пилил Тин-Тиныча, а тот мрачно отмалчивался.

— Тин-Тиныч наш, оказывается, совершенно безмозглый парень, окончательно расшурупился! — заявил Зубаиров на буровой и рассказал, как Тин-Тиныч на слете увидел свою Валю и чем все это кончилось.

К счастью, Валентин отсиживался на квартире и не слышал нелестных слов в свой адрес. И неизвестно еще, что б он услышал, окажись в этот момент здесь. Не зная, куда себя деть, Валентин взялся вывозить навоз на огород хозяина квартиры. Навоз этот в хлеве старика накапливался много лет, слежался в тяжелые пласты, хоть ломом ковыряй.

После вахты Фархутдин, взяв с собой Назипа с Сапарбаем, отправился к Тин-Тинычу.

— Валентдин Валентдинович работает, — встретил их дед, хозяин квартиры. — Я говорю: не нужно, пусть этот навоз гниет там, да он не послушался. Что же делать, наверно, руки у него просят работы… Уж больно трудолюбивый сегодня ваш Валентдин Валентдинович, я говорю…

— Да, он трудолюбивый! — поддержал старика Фархутдин. — Даже очень. Как Геракл. Только лопоухий…

Все трое пошли к хлеву.

Тин-Тиныч хватал огромные навильники навоза и, сопя, кидал их через плетень в огород.

— Хоть бы слово вымолвил, Тин-Тиныч, — покачал головой Фархутдин. — Почему не рассказываешь о встрече с Валей.

— Ну и встретился, — Валентин не прервал работы. — Ну и что?

— Как это? — набросились парни на беднягу Валентина. — Мы тебе друзья или враги? Столько слышать от тебя про Валю да не узнать, что стряслось у вас?

Давая понять, что он не шутит, Фархутдин приблизился к Валентину и положил руки на черенок вил.

— Тогда скажи правду: прогнал Валю или она сама ушла?