Твердая рука

— Мне понадобилось время, чтобы все это понять, — призналась она. — И сказать, что я думаю. Но я рада, что у меня нашлись силы. — Она повернулась к отцу. — Передай мистеру Квэйлу, что Ники для меня — пройденный этап и я не стану препятствовать следствию. А теперь мне пора ехать. Я себя гораздо лучше чувствую.

Она направилась к двери вместе с Чарльзом, потом замедлила шаги, обернулась и попрощалась со мной.

— До свидания, — откликнулся я. Мне хотелось сказать: «Дженни! Поддержи меня, помоги мне, а не то я заплачу!» Но я не смог.

Глава 19

На следующий день Чарльз отвез меня в Лондон на своем «Роллсе». Я был еще очень слаб, и Чарльз сказал, что мы должны отложить расследование до понедельника.

— Нет, — запротестовал я.

— Но для тебя это опасно. Признайся, ты ведь боишься.

Я подумал, что и правда боюсь Тревора Динсгейта, который не станет тянуть и выполнит свое обещание. Ему плевать, что у меня сейчас трудная пора. Страх слишком сильное слово для моего отношения к сегодняшней поездке, а нежелание слишком слабое.

— Все-таки лучше сегодня, — предложил я. Он не стал спорить. Чарльз знал, что я прав, а иначе отказался бы со мной ехать.

Он высадил меня у двери Жокейского Клуба, припарковал машину и вскоре присоединился ко мне. Я подождал его внизу, и мы вместе поднялись на лифте. Он был в выходном костюме, я в чистой рубашке, но без галстука. И без пиджака.

Жара еще не спала. Ни одного прохладного дня за всю неделю. Мне казалось, что все, кроме меня, успели загореть и хорошо выглядели.

В лифте было зеркало. Я погляделся в него и увидел, что лицо у меня землисто-серое, глаза запали, косая полоса шрама доходит почти до корней волос, а на подбородке красуется здоровенный синяк. Но в общем раны начали заживать. Короче, вид у меня был лучше, чем я себя чувствовал. От этого я испытал облегчение. Мне нужно было только держать себя в руках.

Мы отправились в офис сэра Томаса Улластона. Он нас ждал. Мы пожали руки и обменялись приветствиями.

— Твой тесть передал мне вчера по телефону, что ты хочешь сообщить мне какие-то неприятные новости, — сказал он. — Но какие именно, не уточнил.

— Да, это не телефонный разговор, — согласился я.

— Чарльз, Сид, прошу вас, садитесь. — Улластон предложил нам кресла, а сам примостился на краешке большого стола. — Чарльз сказал, что это очень важно. Итак, я весь слух и внимание. Давай.

— Речь идет о синдикатах, — пояснил я и начал излагать то, что уже рассказал Чарльзу, однако через несколько минут сэр Томас остановил меня.

— Знаешь, Сид, это же не просто разговор между нами. Думаю, надо пригласить все руководство. Пусть послушают.

Лучше бы мы побеседовали наедине, мелькнуло у меня в голове, но он настаивал и созвал верхушку Жокейского Клуба: заведующего секретариатом, главу администрации, секретаря распорядителей, чиновника из отдела лицензий, регистрирующего владельцев лошадей, и главу отдела регулирования правил, следящего за дисциплиной на скачках. Они вошли в комнату, уселись и во второй раз за четыре дня озабоченно поглядели на меня. Конечно, их интересовал ход моего расследования. Я подумал, что они готовы меня выслушать из-за случившегося во вторник. Тревор Динсгейт, бесспорно, повысил мои акции среди руководства.

— Лорд Фрайли, для которого я в прошлом объезжал лошадей, попросил меня проверить синдикаты, — начал я. — Дело в том, что он стоял во главе четырех из них и был недоволен результатами скачек. Не удивительно, ведь цены на его лошадей постоянно менялись. Лорд Фрайли почувствовал, что его используют как прикрытие для каких-то махинаций. Естественно, что это ему не понравилось.

Я сделал паузу, понимая, что постарался на первых порах выбрать наиболее обтекаемые выражения. А потом должен был последовать настоящий взрыв.

— В тот же день в Кемптоне капитан Вейнрайт попросил меня проверить эти четыре синдиката. Могу сказать, через них прокручивалось столько дел, что я не понимаю, как им до сих пор удавалось обойтись без скандалов.

Я заметил на лицах удивление. Всем показалось странным, что капитан Вейнрайт обратился с просьбой о проверке синдикатов к Сиду Холли, а не к сотрудникам службы безопасности.

— Лукас Вейнрайт сказал мне, что все четыре синдиката уже обследовались Эдди Кейтом. Он там ничего не обнаружил. А Лукас хотел, чтобы я выяснил, есть ли в синдикатах что-то неладное.

Я снова попытался смягчить положение и не нагнетать страсти. Однако мои слова их явно шокировали. На скачках случалось разное, и мошенников всегда хватало, но коррупция среди руководства? Нет, никогда. Я продолжил:

— Я пришел сюда, на Портмен-сквер, взял папку Эдди Кейта тайком от него и сделал выписки из документов. Я работал в офисе у Лукаса. Он рассказал мне, что шесть месяцев назад дал аналогичное поручение одному человеку. А потом на этого человека, Мэсона, среди белого дня напали на улице в Танбридж-Уэллсе. Его изувечили, и от побоев он потерял сознание. Теперь он слеп и слабоумен. Лукас также назвал мне человека, управляющего этими синдикатами. Его зовут Питер Раммилиз, и он живет как раз в Танбридж-Уэллсе.