Твердые орешки

— Стойте, ребята! А мы забыли про эстакаду! — спохватился Венька. — С чего-то ведь надо ее запускать!

— Только не эстакаду, — покачал головой Павлик. — Эстакада наклонная, а наша ракета должна лететь вверх. Нужны вертикально направляющие рельсы. — И он тут же набросал на листе четыре параллельных прута.

— Да ты, парень, голова! — сказал Демьян Захарович. — А из чего их делать?

— Можно из дерева.

Захар все время поднимал руку, как на уроке.

— Ну, говори уж, — сказал Венька.

— Я, я сделаю «рельсы»! Честное слово, хорошо сделаю! Вот увидите! Только мне чертеж нужен.

— Конечно, пусть делает, — поддержал его Демьян Захарович.

Захар бросился к дверям.

Я все время молчал, слушал и очень завидовал Веньке и Павлику. Я только спросил:

— А откуда пускать будем?

— Это тоже важный вопрос. Нужно подыскать подходящую площадку, — сказал Демьян Захарович. — Пойдемте посмотрим, что ли…

— Идемте, — согласились Венька и Павлик.

Когда мы выходили из домика, в дверях торчало десятка два голов. Оказывается, часовые и болельщики все время смотрели и слушали, а нам было не до них. Демьян Захарович тут же вернулся в домик и забрал с собой пакет с ракетами.

— Вы уж не обижайтесь, но этого я оставить не могу, — сказал он. — Пусть у меня побудут.

«Ракетодром» решили делать на стадионе, на краю поля.

— Придется увеличить охрану и добавить строителей, — с очень серьезным видом начал Венька. — Надо ведь ограду сделать.

— Безусловно, — кивнул головой Демьян Захарович. — И места отхватите побольше.

Венька тут же сообщил мне, кого он думает привлечь для этой работы. Насчитал шесть человек, хотя сделать это могли двое.

— Пожалуйста, — сказал я, — бери. Проволоку для ограды я видел возле кухни.

Павлик побежал за красками, и все разошлись.

Перед ужином, во время аттракционов, прибыла почта. Среди писем лежала открытка от отца. Наконец-то! Я десять раз перечитал ее.

«…Дорогой Митя, не кисни! Ты ведь мужчина! В жизни надо быть готовым ко всему. Мы с тобой всегда будем вместе! На днях заеду. Целую. Отец».

Открытка была написана поспешно, как видно, прямо на почте, но у меня на душе сразу стало легче. «Мы с тобой всегда будем вместе!» — значит, дома все в порядке. Иначе этого понимать нельзя. Я стал думать об отце: все-таки я его очень люблю и скучаю по нему. С ним всегда спокойно, потому что он сильный и решительный. Мне бы очень хотелось во всем быть похожим на него. А может быть, я и похож на него… Интересно бы сейчас посмотреть в зеркало. Но я тут же подумал, что не в сходстве дело — дело в поступках. И раз я «мужчина», то «киснуть» действительно не годится!

Мои мысли прервали чьи-то шаги. Я поднял голову и увидел Маю. Взъерошенная, раскрасневшаяся, с ножницами в руках, она вопросительно смотрела на меня. Я показал ей сложенную вдвое открытку и тут же спрятал ее в карман.

Мая тихо сказала:

— Я за тебя очень рада! — И побежала срезать конфеты.

Засыпая, я видел нашу семейную фотографию, которая лежит под стеклом на письменном столе. Я сижу рядом с мамой, а папа, чуть склонившись, стоит позади и обнимает нас. Родители улыбаются, а я сижу очень важный. Внизу на белой кромке чернилами написано: «Союз нерушимый!» Это написал сам папа… И я опять подумал: «Значит, все в порядке…»

Неожиданный визит

Нина Васильевна с каждым днем все больше волнуется. Почти на каждой линейке напоминает, что мы должны организовать достойную встречу секретарю обкома. Поэтому вот уже три дня, как мы занимаемся оформлением территории лагеря. Центральная аллея уже не похожа на лес — столько плакатов и звезд навешано на деревьях. Дворики убираются дважды на день, усиленно разучиваются отрядные песни в строю. Мы выбрали себе песню «Учил Суворов…». Девчонки сопротивлялись, но наша взяла. Они ее теперь поют даже за вышиванием.

Нине Васильевне не понравилось, как ребята сделали фотомонтаж «Наш «Лесной», и она его сама переделывает. В столовой появились ложки из нержавеющей стали и даже вилки. Венька назвал их «сервиз «сила критики». Теперь, когда дежурные готовят столы к завтраку или обеду, слышна команда: «Раскладывай «силу-критики»!»

Кружком верховой езды руководит Демьян Захарович. Желающих вначале было очень много, но оставили только шестнадцать человек: тринадцать мальчиков и три девочки. На занятиях на коня надевают седло со стременами и сбрую. Когда на стадионе начинается тренировка, Нина Васильевна уходит, чтобы не видеть, как мы «рискуем жизнью».

А сегодня во время зарядки она впервые увидела ограду, приготовленную для запуска ракеты.

— Чижевский, что это значит? — спросила она у Веньки, который проверял прочность столбиков ограды.

Венька ответил:

— Это ракетодром. Вы же знаете…

— Но зачем понадобилась ограда?

— А как же?! Дело связано с порохом!

— С порохом?! — всплеснула руками Нина Васильевна. — Ладно, посмотрим… Но вы хоть уберите эту ограду, когда приедет секретарь, а то стадион потерял свой вид.