Твердые орешки

— Хватит ему гулять! — говорю я. — А то на кухне картошку ожидают.

— Сейчас, — отвечает Пашка. — Сейчас его запрягу, вот только в оглобли загоню. — И побежал за конем.

Пашка к нему подходит, а конь от него, Пашка со стороны морды заходит, а он отворачивается. Тогда Пашка подобрал с земли какую-то палку и хотел хлестнуть Росинанта, но тот сразу отбежал.

— Вовка, на помощь! — закричал Пашка.

Я подбежал с другой стороны и как заору:

— А ну, марш в оглобли!

Росинант испугался и в галоп. Мы за ним, а он от нас. По всему полю бегаем, а к телеге подогнать не можем. Пашка несколько раз вплотную к нему подбегал, да ухватить не за что было, он ведь и уздечку снял. Рассердился Пашка, показал Росинанту палку и кричит ему:

— Ах ты, скотина дурная! Да ты же нам обед сорвешь!

И как бы вы думали, что сделал Росинант? Он оскалил зубы, задрал верхнюю губу и начал над Пашкой смеяться. Ну, словом, как человек! Пашка аж побелел от злости. Тут я вспомнил, что у него в кармане сахар лежит, и говорю тихонько, чтоб Росинант не слышал:

— Пашка, доставай сахар. Он за сахаром куда хочешь пойдет.

Пашка моментально вынул из кармана один кусочек сахару и показал Росинанту. Тот и с места не сдвинулся, но зато позволил Пашке к себе подойти. Сожрал сахар и смотрит. Пашка другой кусочек достает, только уже отступает к телеге. Росинант пошел. До телеги Пашка ему три куска скормил, а последние два положил на передок, где кучер сидит. Росинант вошел в оглобли, подобрал губами сахар — только хруст раздался.

— Ну, теперь все в порядке, — говорит Пашка.

— Какой же это порядок? — спрашиваю. — Ты что, хвостом вперед запрягать будешь?

— Э-э, дело пустяк, — отвечает Пашка. — Теперь только развернуть осталось… Но, но! Да поворачивайся скорее! — И толкает Росинанта в грудь, а тот возьми да и переступи через оглоблю.

— Вовка, скорей уздечку мне подавай, — кричит Пашка, — а то ухватить не за что!

Я тут же ему уздечку подал. Он хотел ее накинуть на Росинанта, а тот, как увидел уздечку, замотал головой и ушел в поле.

Ну что поделаешь? Пришлось нам снова за ним гоняться. Но разве за конем угонишься?.. Устали мы, сели на землю, Пашка говорит:

— Конечно, я один во всем виноват. Я так и скажу…

— Нет, это мы вместе виноваты, — сказал я. — Это я же спросил, умеешь ли ты распрягать… А вообще-то виноват, конечно, Росинант. Потому что у него никакого конского образования нет.

— Ладно. Что же нам теперь делать? — спрашивает Пашка.

— Не знаю, — говорю, — мы вдвоем телегу не утащим, хотя лагерь отсюда близко и дорога ровная… Вот если бы еще… — Тут я не закончил своей мысли, потому что увидел на дороге наших ребят — весь пятый отряд. Оказывается, они с биологом Марией Дмитриевной шли с водоема.

— Пашка, мы спасены! — сказал я. — Картошка будет в лагере!

— Ты что, думаешь, Мария Дмитриевна может Росинанта запрячь?

— Нет! — говорю. — Гляди, сколько ребят. Если мы все вместе возьмемся — как игрушку телегу покатим.

Подошла Мария Дмитриевна с отрядом. Мы ей все, как было, честно рассказали. Она рассмеялась и говорит:

— Выходит, вам дикого коня, мустанга, дали. А как же теперь его в лагерь загнать?

— Никак, — сказал Пашка. — Я его здесь посторожу, пока дедушка Василий или кладовщик придет.

Когда пятый отряд узнал, что будем телегу с картошкой в лагерь тащить, крик поднялся неимоверный. Все начали впрягаться в телегу. На каждую оглоблю по десять человек получилось и еще десять сзади. Компания как потянула вперед, телега не поехала, а полетела.

Пашка остался в поле. Не успела телега проехать и двадцати метров, как послышалось победное ржание и топот. Это вдогонку за телегой бежал Росинант. Он и не собирался оставаться в поле, потому что не был диким мустангом. Он трусил позади телеги и коротко ржал, как будто сам подгонял ребят: «Но, веселей, братцы!.. Давай, давай! Походите-ка в моей шкуре…»

За Росинантом бежал Пашка, ну, а Мария Дмитриевна, конечно, шла последней.

Картошка в лагерь была доставлена вовремя, график питания не был нарушен. А Пашкина слава пронеслась по всем отрядам. Как его только не называли! И Дон-Кихотом, и укротителем мустангов, и цирковым наездником.

А вот мне почему-то грустно стало, обидно за лошадей. Столько веков они честно, безропотно плуги и телеги тащили, а теперь их машины заменили…

Куда же лошади денутся?

* * *

Вот и все, ребята, что я смог вам рассказать. Не подумайте только, что на этом заканчиваются все мои истории. Их у меня очень много. Потому что нет на свете мальчишки или девчонки, чтобы с ними не происходило каких-нибудь забавных приключений. Да вы и сами, наверное, знаете их немало.

Так что пока я с вами прощаюсь. А если случится нам снова встретиться, то прошу мне слово дать первому.

ЗНАКОМЫЕ СЮРПРИЗЫ рассказы

Беспризорник