Твердые реки, мраморный ветер

– Мне не совсем понятен вопрос. Если он будет накапливать эти фрагменты, значит он будет их накапливать, и его жизнь будет становиться интересней.

– Но если он будет именно их накапливать, а фрагменты, так или иначе направленные на развитие озаренных восприятий, накапливать не будет? – Настаивала Айрин. – Фрагментов у него будет много, но они будут только касаться наук, языков, физических упражнений.

– Это не спорт, – мягко объяснила Фосса. – Здесь нет чемпионов и победителей. Здесь не выдается наград, здесь каждый сам себе зарабатывает главную награду – интерес к жизни. Практика накопления фрагментов – способ сделать свою жизнь интересней, и каждый сам решает – что он хочет делать. Если ты будешь накапливать фрагменты по наукам, а остального делать не будешь, то в твоем изучении наук может возникнуть некая дополнительная упорядоченность, но это не сильно изменит твою жизнь, конечно, так как изучать науки тебе и так нравится и ты и так уже привыкла к этой деятельности. Но если ты будешь применять накопление фрагментов к практикам, связанным с испытыванием озаренных восприятий, то жизнь изменится очень сильно, так как у тебя нет таких навыков в этом, как в изучении наук, и здесь внесение упорядоченности может сыграть большую роль. До сих пор вы относились к ОзВ как любители – возникла ОзВ и хорошо, не возникла – ну что ж, тоже неплохо, так как есть довольство, есть дружественность, есть те или иные слабые интересы. Но вы находитесь тут, в этой группе, потому, что у нас есть основания предположить, что озаренные восприятия могут оказаться для вас намного более интересными, чем для остальных беженцев. Новые оттенки ОзВ и даже новые ОзВ, новые физические переживания, новый опыт в осознанных сновидениях, вообще весь тот новый мир, который открывается путешественнику в ОзВ, может заинтриговать, увлечь вас. Вам может страстно захотеться испытывать ОзВ чаще, постоянно, всегда, еще сильнее, глубже, всеохватнее, магнетичнее, и тогда практика накопления фрагментов вам пригодится. А если нет – значит вы просто продолжите жить той жизнью, какой живете сейчас, останетесь беженцем, и будете вполне счастливы, как счастливы другие беженцы, которые населяют наши территории.

– То есть наши предпочтения как раз и вырисуются в процессе накопления фрагментов?

– Да, так и будет, – подтвердила Фосса. – И последняя практика на сегодня – "хреносечение".

– Какое-какое сечение? – Со смехом переспросила Айрин.

– Хрено! Каждый раз, когда ты ловишь себя на какой-либо мысли, ты вслух говоришь слово "хрен" и спокойно прекращаешь, останавливаешь, бросаешь эту мысль. Заметьте – слово "хрен" произносится вслух. И так каждый раз, когда ты ловишь себя на какой-нибудь мысли.

– Сложная практика, – озабоченно пробормотал Трапп.

– Простая, – возразила Фосса.

– Не могу себе представить, чтобы я смог добиться того, чтобы мысли не возникали.

– А зачем тебе это? – Поинтересовалась Фосса таким вкрадчивым голосом, что Джейн сразу поняла, что назревает очередной ее бросок в горло жертве. Джейн легко представилась эта картина – Фосса бросается и когтями и зубами вцепляется в Траппа, и она рассмеялась.

– Ну как зачем? Чтобы делать эту практику…

– Есть такие люди, – начала Фосса, в голосе которой уже появилась сверкающая сталь, – которые упорно слышат не то, что им говорят. Такие люди, как правило, безнадежны.

В ее взгляде, которым она проедала Траппа насквозь, было не меньше пронзающей стали, чем в интонации.

– Прекращать, а не предупреждать, – подсказала Серена, которая по-прежнему пользовалась блокнотом, в то время как Трапп по-прежнему предпочитал обходиться без него. – Фосса не предлагает предупреждать появление мысли, она говорит о том, что тебе нужно ее остановить, бросить на полпути, когда она возникнет. Это… да, это довольно просто, согласна.

– Да, не нужно напрягаться и пытаться предотвратить появление мысли – просто останавливай ее, когда она появляется. Один фрагмент хреносечения – пятнадцать минут. Все пробуем прямо сейчас. Прямо сейчас – начали!

Джейн, застигнутая врасплох этим требованием, лишь спустя минуту прекратила хаотические метания из стороны в сторону – фиксировать что-то в блокноте или нет, устранять мысли по возможности в самом начале или можно и в середине. Другие тоже пытались задавать Фоссе вопросы, но она отрезала их – пробуйте, время идет.

Пятнадцать минут прошло в полном молчании.

– Ну как, – наконец спросила Фосса?

– Первые пять минут – кошмар, – начал Трапп. – Невыносимо. У меня возникают вопросы по практике, я их останавливаю, и вдруг все заполняется параноидальным беспокойством – а вдруг я забуду этот вопрос, а вдруг это важный вопрос, а я его забуду, и я ничего не могу с этим поделать, и теперь уже новые мысли, что я ничего не могу с этим поделать, что я идиот, что вот у других наверное все клево, а я как дурак. Ужасная помойка.

– Берта? – Обратилась к ней Фосса.

– Для меня это оказалось простым. Заметила, что ослабевает негативный фон тревожности, озабоченности бог знает чем. Обычно я суетливая, у меня много хаотических отвлечений…