Тверской баскак. Том Пятый

В этот момент грохнул еще один пушечный залп, и клубы порохового дыма скрыли от меня картину избиения польских всадников. Впрочем, это уже не важно! Командую общий штурм. Пока еще непонятно, что там со стеной, но по грохоту обрушения сомневаться не приходится — результат есть. Большой там провал или маленький еще не видно, но стрелки уже пошли на приступ. Вслед за ними под барабанный бой двинулись вперед и ротные колонны Хансена, стоящие под прикрытием близлежащих городских домов.

Спешка моя понятна, нельзя позволить осажденным перебросить к воротам отряды с других участков. Дым понемногу начинает рассеиваться вместе с оседающей каменной пылью, и мне уже виден изрядный пролом в стене, и Хансен бегущий во главе своих алебардщиков.

«Тут все ясно, а что с башней!» — Мысленно оценив обстановку, перевожу взгляд в сторону моста. Там конница Зосимы уже ворвалась в город, а следом за ними и пехотные бригады Петра Рябо’ва начали втягиваться в ворота.

«Сюрприз удался!» — Позволяю себе немного радостной иронии, потому как уже очевидно, что первая линия обороны прорвана! Теперь надо удержать набранный темп и не позволить осажденным собрать ударный кулак и отбросить штурмующие колоны.

Повернувшись, нахожу взглядом Семена и машу рукой, мол давай. Тот рявкает «пли», и еще три ракеты, прочертив в небе крутую дугу, разорвались прямо над зубцами второй крепостной стены, засыпая защитников осколками.

Теперь, как говорится, можно расслабиться и просто ждать новостей. Хороших или плохих, это уж как бог даст! От меня теперь мало что зависит, я сделал все что мог, а дальше исход боя уже в руках штурмовых колонн и зависит от того, насколько хороша выучка бойцов, насколько крепка их стойкость, и насколько опытны и решительны их командиры. Ни в тех, ни в других я не сомневаюсь, к тому же с двух других сторон пошли в атаку монголы и княжеские дружины. Численное превосходство над гарнизоном таково, что шансов устоять у него нет практически никаких.

Часть 1 Глава 3

Середина августа 1257 года

В шатре Бурундая душно, остро воняет смесью из вареной баранины, застарелого человеческого пота и давно не стиранной одежды. Этот запах, когда-то резавший мне нос, стал уже настолько привычным, что я почти не обращаю на него внимания.

Вместе с Великими князьями я сижу у самого полога юрты. Места не самые почетные, но это тоже уже привычно. Монголы даже в мелочах любят показать урусским князьям на их место. Это монгольское чванство я стараюсь не замечать. Пока союз с Ордой мне выгоден, я готов потерпеть. И честно говоря, пока все движется по задуманному плану, мне вообще плевать на эти тонкости «мадридского двора». Чего не скажешь про Андрея и Александра, их это неуважение и умаление княжеского достоинства задевает. Думаю, про себя они скрипят зубами, но внешне изображают стопроцентную удовлетворенность и лояльность. Предъявлять претензии небезопасно, да и выгоды совместного с монголами похода они тоже уже прочувствовали. Тут как с рыбой прилипалой, пусть большая часть добычи достается акуле, но зато кормежка гарантирована. Одно только взятие Кракова, не считая разорение остальных Малопольских земель, принесло им недурственный довесок к доходу, а ведь впереди еще сотни подобных земель и городов. Ради такого барыша они готовы засунуть свое недовольство куда-поглубже и нацепить на лицо радостную маску, тем более что на пир победителей их все-ж-таки позвали, а это уже немало.

По монгольской традиции после одержанной победы полководец обязан пригласить своих старших командиров на пир и отметить тех, кто особо отличился. Бурундай воин старой закалки и традициями не пренебрегает. Поэтому сейчас я сижу в его шатре в круге прочих высокородных монголов и терплю все прелести монгольского гостеприимства.

Скрестив ноги по-татарски и зажав в пальцах пиалу с кумысом, я со скукой разглядываю черные усики на губе старой рабыни, что разливает в миски горячую шурпу. Вокруг стоит шум ударно работающих челюстей. Гости с наслаждением рвут зубами горячее вареное мясо и с упоением обгладывают жирные мослы. Время от времени, утерев жирные пальцы о волосы и подняв чашу с кумысом на уровень глаз, кто-нибудь выкрикивает здравицу в честь Великого хана и все, одобрительно кивнув в ответ, молча прикладываются к своим пиалам. Настоящее оживление происходит, только когда речь заходит о прошедшем штурме и взятой добыче. Тут им действительно есть чему радоваться, в этот раз казна досталась богатая. Очень много зажиточных людей со всей Малой Польши пряталось в Краковском замке от нашествия. В живых из них мало кого осталось, ибо, следуя заветам Чингиза, в наказание за оказанное сопротивление монголы вырезали в городе всех без разбора.