Твёрже алмаза

Сид с сомнением посмотрел на тонкую сталь, вблизи больше напоминавшей не столько иглу, столько тонкий длинный стилет, огранённый костью и испещрённый очередными древними письменами.

– Вы уверены в том, что собираетесь делать? Если получится так, что ты играешь с древней магией, которой не понимаешь, никто из нас живым отсюда не выйдет, – холодно закончил он.

Каролина подумала о странном контрасте. Голос подобен льда, а рука как огонь.

– Человек состоит из двух начал, – невозмутимо отозвался Ашэр, продолжая готовиться к ритуалу. – Белковой оболочки и энергетической начинки. Тот самый вечный двигатель, что заставляет кровь циркулировать по венам, а мышцы сокращаться. Источник энергии находится в нашем мозге, как в резервуаре. Оттуда она, подобно свету, распределяется по каналам во всём теле. Сейчас по этим каналам вместо одной ниточки протянуты две. И вторую, тёмную, мы перекроем при помощи Якашура.

– Это больно? – испуганно выдохнула Каролина.

– Не больнее того, что человек способен вынести. Но я могу понять, как это больно для вас обоих – очень! Видеть любимого человека в таких мучениях. Мы можем остановиться…

– Нет! Хватит уже бесконечно говорить об этом!

Голос Каролина почти срывался на фальцет.

Потом что мужество грозило изменить, искушение уступить Тени достигло пика.

Стоило только подумать, как эти чертовы древние иглы войдут в её тело, и она готова была согласиться на всё, что угодно, лишь бы избежать этого!

Однако, пока всё-таки отчего-то не соглашалась.

Ашэр подошёл к Каролина и улыбнулся ей почти нежно:

– Когда мы закончим, твои объятия ни для кого уже не будут опасны. Думай об этом. Старайся в этом черпать силу.

Каролина судорожно кивнула.

Если бы можно было уснуть, впасть в беспамятство, улететь отсюда и вернуться лишь тогда, когда всё будет кончено!

Она зажмурилась, не желая видеть острую иглу в руках экзорциста.

Но отключить чувствительность тела было не в её власти. Почувствовав, как иглы входят, одна за другой, сначала в правую, потом – в левую руку, Каролина закричала.

Острая поначалу, боль сделалась глуше, но продолжала терзать.

Крик замер на губах. Каролина подняла голову и почти с ненавистью поглядела на мучителя. Она пыталась думать о нём, как о докторе, но могла думать о нём лишь как о палаче.

Третья игла вошла в область рядом с солнечным сплетением и на этот раз боль была тягучей и вязкой. И куда более глухой. Каролина уже даже и не пыталась сдержать рвущийся наружу крик.

– Вы уверены, что без этого никак не обойтись? – зарычал Сид, напоминая в этот момент огромного и опасного пса на коротком поводке.

– Если бы можно было иначе, неужели я стал бы действовать так? – раздражённо огрызнулся экзорцист. – Или вы полагаете, мне доставляет это удовольствие?!

– Продолжайте, – глухим голосом приказал герцог.

Иглы выстраивались в подобие общего рисунка.

Казалось, боль должна утихнуть в какой-то момент, её уже невозможно чувствовать. Но Каролина чувствовала. А боль – нарастала.

Последняя игла вошла в тонкую шею. После чего Каролина не могла даже кричать. Слёзы сделались безмолвными.

А потом полились слова заклинания. Или молитвы – разве сквозь боль разберёшь? Голос экзорциста, поначалу тихий и протяжный, нарастал, пока не зазвучал, словно набат, вибрируя в каждой клеточке тела.

Это ощущалось так, будто в области солнечного сплетения собиралась большая, густая, вязкая чёрная лужа. Каролина физически ощущала её. Голос Ашэра тянул к себе чёрную кляксу, как магнит притягивает к себе железо.

Та не собиралась просто так сдаваться и до этого круглая, как шар, лужа обросла колючками и присосками, цепляясь, стараясь удержаться.

Каролину начала колотить дрожь. Поначалу мелкая, она усиливалась с каждой секундой. Нарастала, подобно кому сходящей сели. Боль сделалась нестерпимой. Она окутывала Каролину коконом, отрезая от всего мира. Её колотило так, что ремни уже не в состоянии были удерживать выламывающееся в судороге тело.

Каролина слышала собственный крик и не осознавала, что этот животный вопль гибнущего животного принадлежит ей.

Слышала голос Сида, но уже не в состоянии была понять ни к кому он обращён, ни что говорит.

Весь мир обратился болью. Болью, на дне которой рычало чёрное нечто, угрожающе и низко:

«Как смеешь ты сопротивляться мне, букашка? Я даю тебе несколько секунд на то, чтобы передумать, а после этого превращу твоё тело в один мешок из перемолотых костей, в бурдюк с кровью. Время пошло».

– Что с ней?! Что с ней такое?! – наконец удалось разобрать что говорит Сид.

– Не знаю, милорд! Такого в моей практике прежде не было!

– Но ты ведь справишься?! Ты же обещал…

– Не всё во власти людской, милорд. Она теперь во власти божьей…

– Во власти божьей?! Что-то непохоже! Каролина! Каролина, ты слышишь меня, милая моя девочка? Верните её! Прекратите этот ритуал. Немедленно. Он её убивает.

– Я предупреждал о рисках…

– Но ты не говорил о том, что это может её убить!

– Если я остановлю ритуал, изгнать беса будет уже не получится. Она останется одержимой.

– Зато будет жива!