Твое чужое тело (СИ)

"Белла"… На каком-то земном наречии это означало "красавица", если она правильно помнит.

— Я занята.

— Чем? Твоя подружка развлекается, так почему бы и тебе не повеселиться.

— Я занята.

— Оу, ждешь кого-то? Так бы и сказала.

Кен отошел к другой девице, альфа продолжила наблюдение за вверенным ей "объектом".

Гузель действительно развлекалась. Она сидела вплотную к мужчине, положив руку ему между ног, и страстно с ним целовалась. Бретелька откровенного платья соскользнула с ее плеча, оголяя левую грудь почти до соска. Громкие стоны будоражили людей, сидящих за соседними столиками.

— Здесь есть комнаты? — спросила она наконец спутника. Тот рьяно кивнул, схватил ее за талию и потащил к спрятавшейся в дальнем углу лестнице.

— Эй, не потеряй меня! — крикнула Гузель, пьяно рассмеявшись, и махнула рукой в сторону альфа.

Пятая встала и шагнула следом.

Она проторчала в коридоре второго этажа тридцать семь минут. Тридцать две из которых в ушах раздавались стоны и скрип кровати. Затем зашумела вода, зашуршала одежда, и из номера ровной походкой вышла

Гузель, на ходу застегивая платье.

— О! Слышала? — она рассмеялась. — Жарко, да?

Альфа, стоявшая в куртке, промолчала.

— Что? Неужто после такого и трусы сухие? — медсестра протянула к симбионту руку…

Пятая шагнула в сторону, не задумываясь.

— Это потому что ты процесс не видела! — констатировала Гузель. — Ты же наверно, и порно не смотрела, мамина дочка, да? Представить-то нечего! Да ладно, он был не так уж и хорош, рано сдался. Пойдем.

Они спустились вниз, медсестра забрала из гардероба свою куртку и вызвала через наладонный виртбук такси.

Элемобиль обещал приехать через десять-тринадцать минут. Медсестра ежилась, кутаясь в тонкую ветровку. Ветер периодически пытался задрать алую пушистую юбку ее платья, и без того несильно прикрывающую ноги. Альфа сняла с себя куртку, молча протянула ее объекту.

— Это еще что? Ты зачем мне это суешь?

— Надеть. Боец класса "Альфа" должен стараться максимально сохранить здоровье объекта.

— А ты?

— Я не чувствую холода.

— Я подобное уродство не надену!

Организм оценил температуру, как не критичную для эгочеловеческого тела, и альфа вернула куртку на собственные плечи. Причинять добро объектам насильно симбионтам разрешалось лишь в экстренных случаях.

— Калахэра? Ока! Ока!

К стоявшей на обочине Гузель подъехал серокрасный элемобиль, из него высунулся нинокайец. Дверь машины отъехала в сторону.

— Ока! Тано.

— Да пошел ты! Зеленопуп углеродный!

Нинокайцы были оранжевокожими и дышали так же, как и элюди, кислородом (правда, в меньшей концентрации). Но неизвестно когда и неизвестно кем придуманное ругательство давно стало универсальным и применялось вне зависимости от настоящего цвета кожи оппонента. То ли мужчина понимал эгочеловеческий язык, то ли легко уловил суть по интонации, но он тут же выскочил из машины, стал ругаться на своем языке. Гузель пнула его в голень и шагнула в сторону бара. Мужчина, злобно скривившись, кинулся к ней, припадая на левую ногу.

— Уйди, урод! — взвизгнула Гузель. Альфа стала на пути незадачливого ухажера. Перехватила его руку, вывернула, не ожидая от нинокайца особой прыти. Но тот удивительно ловко ударил затылком ей в нос — симбионт успела отклониться, и перелома не получила, но на щеке появился синяк. Мизерное повреждение тканей. Но подобная нерасторопность для альфы непростительна.

Синий узор пробежал по телу бессмысленной вязью кривых линий.

Нинокайец попытался попасть по ноге альфы острым каблуком, но та пнула его первой, развернула его к себе, ударила в живот. Мужчина согнулся. Пятая схватила его за плечо и руку и повела к машине. Почти бережно посадила внутрь, сказала:

— Езжай отсюда.

По лицу пробежали синие нити. Нинокаец отшатнулся, включил кнопку старта. Элемобиль загудел.

Когда симбионт вернулась к медсестре, та прыгала на двух ногах, пытаясь согреться.

— О! Круто. Была б ты живой, мы бы тут же непременно стали подружками. Ну как не проникнуться симпатией к своей защитнице? Почти история для игрофильма. Эй, наше такси. Поехали. Пай будет злиться.

Альфа села на заднее сидение элемобиля. Гузель — на переднее. Но искин машины управление ей не передал, обнаружив «превышение нормы алкоголя в крови». Медсестра фыркнула и согласилась с электронным управлением машиной.

В отеле горела надпись: "ночной режим". Тем не менее постояльцы сновали туда-сюда, периодически обращаясь по тем или иным вопросам к администраторам. Гузель прошла сразу к лифту, на ходу сбрасывая туфли.

— Вот так работаешь, работаешь годами, и даже в единственный свободный вечер ни переспать, ни поговорить не с кем, — устало проговорила она, прислонившись лбом к металлическим стенам кабины, медленно увозящей их вверх. Альфа молчала.