Твое имя (СИ)

И она побежала. Ледяной воздух поймал ее в свои объятия, так что дыхание перехватило. Но зато и голова прояснилась.

Сначала Любава бежала по знакомой тропинке к деревне Зилушки, самой ближней к ним, потом опомнилась, что Лейрас знает эту дорогу. Да и в Сморилки бежать страшно. Догонят, схватят и убьют. Теперь, когда она обрела свободу, умирать тем более не хотелось. И Любава решила пробираться в сторону Корни-Кэш. В столице затеряться легче, и идти не так далеко.

Она шла почти три дня, ничего не ела, только пила воду, если встречала по пути ручейки. Спала по чуть-чуть, зарывшись в прелую прошлогоднюю листву.

Сначала она не знала, что будет делать в городе. Может, станет просить милостыню. Или попросится в Храм Всеединого Бога послушницей. Хотя, говорят, туда берут только невинных девушек, а значит, она уже не подходит. Любава нервно захихикала, вытирая слезы. А может, дойдет и умрет в какой-нибудь канаве. Зато свободная!

Когда усталость в очередной раз сморила ее, ей привиделась их чистая комнатка, залитая светом. Стол с чернильницей, белый лист бумаги и книга, раскрытая посередине, на разделе: «Экзамен в Гильдию Некромантов». Любава знала, что у нее никогда не было книги с таким разделом, но вспомнила, как дедуля мельком упоминал о том, что экзамены на вступление в Гильдию проводят как раз ранней весной.

— А я бы сдала, как думаешь? — спросила она с любопытством.

— Думаю, да. Ты уже знаешь все, что необходимо, — подумав и взвесив все, ответил профессор Вигге. Он всегда был честен с ней и обманывать бы не стал.

В Гильдию она не собиралась, но услышать ответ дедули оказалось лестно.

«Я попробую, — подумала она. — Умереть в канаве никогда не поздно».

Любава не помнила, как оказалась на пороге того дома на окраине столицы. Постучала и рухнула без сил, уверенная, что так и останется лежать на крыльце, но пожилая одинокая женщина отперла дверь и приютила девчонку, у которой, видно, стряслась какая-то беда. Лезть с расспросами не стала, зато подарила старенькую шаль и разношенные башмаки и объяснила, как добраться в Академию Темных искусств, где как раз проходили экзамены в Гильдию.

Секретарь комиссии, вносящий имена кандидатов в список, оглядел ее с ног до головы красноречивым взглядом.

— Вы ведь не заканчивали Академии? — уточнил он. — Однако планируете сдать экзамен?

— Да, — коротко ответила Любава.

Что-то во взгляде хрупкой девушки его убедило.

— Имя? — спросил он, занеся перо над бумагой.

— Морана, — ответила она, сама не понимая, что толкнуло ее на это.

Смерть… Теперь это для нее самое подходящее имя.

*** 30 ***

Бьярн слушал, не перебивая. Мара чувствовала, как напрягались его мускулы, как сжимались кулаки, и невольно задавалась вопросом: будь он там, выстоял бы против семерых? Спас бы ее? Но какой смысл сейчас об этом думать — прошлого не вернуть.

Иногда Бьярн касался горячими губами ее виска, точно хотел удостовериться, что Мара, живая и невредимая, сидит рядом с ним. Мара чувствовала, что ему тяжело слушать не меньше, чем ей вспоминать, но его присутствие будто делило боль надвое. И вот произнесено последнее слово. Мара замолчала.

— Лейрас Айлири, — тихо и твердо произнес Бьярн так, будто подписывал приговор. — Я запомнил.

Мара вздохнула.

— Бьярн… Он на недосягаемой высоте. Все равно что до Вседержителя добраться. Где мы — и где они… Все эти Благородные! Мы только грязь на их сапогах!

— Моя девочка…

Накрыла его рот рукой.

— Об этом ни слова! Знаешь, сколько раз я думала о том, что когда-нибудь судьба предоставит мне случай отомстить. Дедуля говорил: зло всегда возвращается к тем, кто его совершил. Очередная сказка… Лейрас живет где-то припеваючи, а мы с тобой здесь, посреди поля, без еды и воды, и денег у нас… Сам знаешь.

Бьярн поцеловал ее ладонь, и Мара убрала ее, положила голову ему на плечо. Было тепло и уютно, и очень хотелось спать. Внутри ощущалась странная пустота, словно прорвался воспаленный нарыв. Не хотелось пока волноваться о том, собрали ли Шепчущие свою дань или им, ненасытным созданиям, мало?

— Любава, — сказал Бьярн. — Могу я так тебя называть?

Мара ждала этого вопроса и заранее знала ответ.

— Нет… Наивная девочка Любава умерла в тот страшный день. Я не хочу больше слышать этого имени.

— Моя хорошая… Жаль, что ты мне не рассказала все тогда, когда мы повстречались. Возможно, я бы сумел их догнать.

— О, Бьярн… — только и могла сказать Мара, вспомнив, как пришла в трактир нанимать помощника.

В тот момент ей бы и в голову не пришло попросить у кого-то помощи.

— Когда увидел тебя, такую юную, сначала поверить не мог, что ты пришла за наемником, но знак Гильдии лежал на столе, не давая ошибиться. Такая испуганная хрупкая девочка. С первого взгляда стало ясно, что с тобой стряслась беда.

— Правда?

Мара-то была уверена, что отлично держалась, казалась себе взрослой и выдержанной, хотя внутри все дрожало от страха: идти бок о бок с этим страшным огромным парнем, ночевать рядом с ним. Но у нее просто не оставалось иного выхода.