Твое сердце будет моим

Как будто он сам не знает. Райли обладает уникальной способностью узнавать обо всех событиях моей жизни, даже если о них не кричат в новостях. Когда не стало родителей, он не отходил от меня ни на шаг. И сначала это было именно то, что нужно. Я распадалась на части, и именно Райли помог мне собраться и взять себя в руки. Визиты к психотерапевту также принесли свои плоды, но, начав понемногу приходить в себя, я стала тяготиться его вниманием. Райли всячески старался помочь, но он следовал за мной повсюду как тень; он никак не мог отпустить меня и не желал, чтобы наши отношения стали прежними. Мы все время попадали в какие-то неприятные ситуации, он вел себя так, словно меня надо от чего-то спасать. Извинялся за меня перед учителями за мои прогулы, объяснял, что я болею или что у меня важная встреча, делал за меня уроки, чтобы я не отстала. Весь смысл его жизни свелся к тому, чтобы следить за тем, в порядке ли я. Он даже работу потерял, потому что в самый тяжелый мой период проводил со мной слишком много времени. Я понимала, что несправедлива по отношению к нему. И мой университет стал для нас обоих спасением.

Предполагалось, что я приеду домой на праздник святого Валентина в этом году, но я так и не смогла заставить себя это сделать. Когда, пару недель назад, я сообщила Райли, что не приеду, он здорово обиделся, но сказал, что прекрасно все понимает, что мне нужно быть там, где я считаю нужным. Что я должна заботиться о себе.

– Лайла, что происходит? – повторяет Райли в телефоне.

– Сонни убили. Зарезали. Мы с Чейсом нашли его в…

– Так это ты его нашла?! – вскрикивает он. – Господи, Лайла! Ты должна была позвонить! Я бы приехал через четыре часа. Я выезжаю прямо сейчас!

– Нет, Райли! Я в порядке. Все хорошо. Не нужно приезжать.

– Ну как же не нужно! У вас по кампусу бродит убийца!

– Не нужно. Правда, мне и так тяжело держать себя в руках. Если ты приедешь, будет только хуже.

– Ну спасибо, сестренка! – фыркает он.

– Я не это имела в виду. Просто, сам знаешь, ты опять начнешь меня опекать и пытаться как-то повлиять на ситуацию, и я очень люблю тебя за это, Райли, правда. Но сейчас мне это не нужно. Мне нужно только немного покоя. Чейс и другие мои друзья мне очень помогают. А если понадобится более профессиональная помощь, тут есть психологи.

– Но они тебе не родные. Они не знают тебя так, как я. У тебя остался только я, Лайла, а у меня – только ты. Так что если тебе нужно с кем-то поговорить, это кто-то – я.

– Я все поняла. – Я с трудом сдерживаю раздражение. – Честное слово, я стала намного крепче, чем раньше.

– Ты должна чаще звонить мне. В этом семестре мы с тобой почти не разговаривали.

– Прости, я была очень занята. У меня куча уроков. Я постараюсь звонить тебе почаще.

Он тяжело вздыхает и снова переводит разговор на Сонни:

– Даже не знаю, как об этом говорить…

– Как я тебя понимаю. – У меня вырывается короткий смешок. – Полицейские день и ночь ищут убийцу.

Заикнись я о письмах и цветах, которые прислали в дом, где я живу, о розе в моей кровати, он бы опрометью кинулся к машине. Вот почему он не должен об этом знать. Райли всегда действует из самых лучших побуждений, но так при этом старается, что получается обратный эффект. Нет, невозможно, чтобы он безвылазно торчал здесь, лез с вопросами и советами к полицейским и поминутно указывал мне, что делать. От одной только мысли об этом у меня внутри все опускается.

– Как я могу спокойно тут сидеть, пока ты там пытаешься справиться со всеми этими ужасами?

– Я не ребенок, Райли. Не надо носиться со мной, как курица с яйцом. Вполне достаточно того, что ты меня поддерживаешь. Как брат.

Я не вижу его, но готова поклясться, что он нахмурился. Райли было двадцать один, а мне – семнадцать, когда не стало наших родителей. Мы с ним всегда были близки, но теперь мне нравится быть независимой.

– Звони сразу же, как только я тебе понадоблюсь. Я тут же примчусь. Пообещай, Лайла.

– Обещаю. И спасибо, что не перебарщиваешь.

– Не за что, – саркастически отзывается он. – И… Лайла?

– Да?

– Подумай о визите к психологу. Серьезно. Не позволяй панике снова взять над тобой верх.

Совсем не обязательно напоминать. После смерти родителей я сначала пыталась бороться с горем в одиночку. Но эмоции перехлестывали, я так и не сумела справиться с ними, и в результате у меня начались панические атаки. Через три месяца я сломалась и все-таки пошла к специалисту.

Это было страшное время, но все же мне удалось собраться и вернуться к учебе, как я и хотела. И смерть Сонни не выбьет меня из колеи – победа над собой далась слишком тяжело, чтобы теперь сломаться.

– Не позволю. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Я нажимаю на «отбой», и телефон выскальзывает у меня из руки. Иногда разговоры с Райли вытягивают все силы. Я откидываюсь на спинку дивана и закрываю глаза. Каждый раз, когда в разговоре всплывает тема моих родителей, у меня возникает такое чувство, будто кто-то ударил меня ножом в живот. Прошло уже почти два года. Я надеялась, что со временем станет чуть легче, но мне их по-прежнему безумно не хватает.