Твое сердце будет разбито

Но если она не поверит? Андрей ведь дал мне пощечину, а не ударил до крови или до синяка. Он наверняка скажет, что ничего такого не делал, а я не смогу доказать свою правоту, ведь в лифте до сих пор не могут установить камеры.

Что же делать?

Так, для начала нужно прийти в себя. Просто прийти в себя, набраться сил, вернуться и сказать маме, что отчим ударил меня, а еще — угрожал. Так будет правильнее.

Если честно, я искала глазами Барса, но его нигде не было. Наверное, он уже далеко ушел с Лордом. Но ничего, я и сама справлюсь. Просто нужно прийти в себя.

Я бездумно пошла вперед, на автомате перешла дорогу, добралась до магазина, купила воды, потому что сушило губы. Решила вернуться, все так же не зная, как поступить.

Остановилась на светофоре, который сиял красным светом. Рядом стояла светловолосая хрупкая девушка в светло-бежевом тренче. У нее было красивое лицо и большие оленьи глаза, в которых плескалась боль.

Почему-то мне стало жаль ее — видимо, у девушки что-то произошло. Она выглядела так, что вот-вот заплачет.

Мимо нас быстро пролетела какая-то дорогая тачка, а следом загорелся зеленый. И девушка первой ступила на дорогу.

Две машины остановились у пешеходного перехода, пропуская нас. Зато откуда ни возьмись появилась третья — гремящая музыкой дорогая заниженная иномарка. Она неслась прямо на девушку с оленьими глазами, а та вместо того, чтобы бежать, вдруг замерла. Стояла и ждала, пока ее собьют.

Все произошло за долю секунды.

За одно короткое дыхание.

За один удар сердца.

Не понимая, что делаю, я подбежала к девушке, схватила ее за руку и с силой дернула на себя — так, что мы обе упали на асфальт и откатились в сторону.

Там, где девушка только что стояла, пронеслась иномарка, едва ли не высекая искры днищем. Нас оглушило музыкой, что доносилась из ее открытых окон. Мы лежали на холодном грязном асфальте и смотрели друг на друга. Только сейчас я почувствовала страх. Я же могла умереть! И она — тоже!

Пытаясь совладать с собой, я встала и протянула девушке руку, а она безжизненно смотрела на меня, и ее ресницы дрожали от слез, стоящих в глазах. Кажется, она была в шоке.

Глава 39. Спасение

Из остановившихся машин выбежали мужчины — один молодой, другой в возрасте, седовласый и в очках. Их лица были испуганными.

— Девочки, вы как?! Вы в порядке?! — бросились они к нам. Молодой помог подняться девушке, а пожилой стал осматривать меня — оказалось, он врач. Но ни у меня, ни у незнакомки, которую я спасла, серьезных ран не было. Лишь царапины. А еще — всепоглощающий парализующий страх. Такой всегда появляется, когда мимо проходит смерть.

Я не сразу пришла в себя — понадобилось немного времени, чтобы начать нормально дышать и говорить. А девушка с оленьими глазами стояла рядом и дрожала всем телом, будто от холода.

— Вот черти, гоняют, как ненормальные! На красный едут! Права у таких отбирать надо! — негодующе воскликнул пожилой водитель и погрозил кулаком в воздух.

— Эти уроды в гонки играют, — поморщился молодой. — Видели, сначала «Ауди» мимо пронеслась по левой полосе? На «зеленый» проскочить успела. А эти на «БМВ» с пневмоподвеской отставали. Вот и тормозить не стали. Козлы. В последнее время их все больше. Говорят, так богатенькие развлекаются. Ставки делают. А кто-то сверху их покрывает.

— В полицию надо заявление написать! — подхватил пожилой. — Пусть наказывают таких!

Мы с девушкой переглянулись — нам обеим не хотелось связываться с полицией. Мы просто хотели убраться отсюда куда-нибудь подальше.

Еще раз уточнив, все ли у нас в порядке, мужчины уехали, а мы, с опаской перейдя дорогу, сели на лавочку в небольшом сквере. Девушку все еще трясло, и я предложила ей свою воду, чтобы она успокоилась. Мне тоже было страшно, но я взяла себя в руки. Мы не должны расклеиваться. Ведь все хорошо.

— Меня Полина зовут, — дружелюбно сказала я. — А тебя?

— Саша, — тихо ответила девушка, плотнее запахивая тренч. Он был грязный, как и моя школьная форма, только на ней грязи не было видно.

— Спасибо тебе, Полина. Большое… Ты меня спасла… Если бы не ты… Не знаю, что было бы.

Я лишь улыбнулась.

— Ты точно в порядке? Не ударилась?

— Нет, все хорошо. А ты? — спросила Саша.

— Пустяки, пара царапин, — отмахнулась я. Этот сентябрь какой-то травматичный для меня. Может быть, сейчас Меркурий ретроградный? Или что-нибудь еще ретроградное? Например, люди.

Меркурий ретроградный несколько раз в году, а люди — круглый год.

— Я так испугалась, — призналась Саша. — Видела, что машина на меня едет, но ни шагу сделать не могла. Как будто перестала управлять телом. Такая дура.

Она закрыла лицо ладонями — они у нее были красивыми, «музыкальными», как принято говорить. Длинные пальцы с геометрическими кольцами, выпирающие костяшки, миндалевидные ногти, покрытые матовым черным лаком. У меня кисть была другой — тонкой, маленькой, какой-то детской, как мне всегда казалось. На пальцах ни маникюра, ни колец.

— Зачем? — вдруг спросила Саша.

— Что зачем? — не поняла я.

— Зачем ты меня спасла? Это ведь было опасно. Ты сама могла пострадать.