Твое сердце будет разбито

Я думала, что Барс сделает одну фотографию, и, разумеется, либо я получусь кривой, либо фон будет размазанным. Однако он в который раз удивил меня. Снял с нескольких ракурсов, а затем зачем-то достал свой телефон и сделал пару снимков на нем — сказал, что его телефон лучше делает портретку. А затем наскоро обработал в приложении и переслал мне то, что получилось.

Я с удивлением разглядывала снимки — на них я казалась другой, не такой, какой привыкла видеть себя в зеркало каждое утро. Какой-то воздушной, легкой, с лукавой улыбкой и лучистым взглядом.

Солнечной. Другой. Красивой.

— Слушай, ты неплохо фотографируешь, — удивленно сказала я.

— А ты думала, я косорукий дебил? — хмыкнул Барс.

— Что-то вроде этого, — вырвалось у меня.

— Эй, полегче! Вообще-то, я даже в художку ходил, когда мелким был, — признался он с затаенной гордостью.

— Ты-ы-ы?

— Я.

— С трудом верится. Но фотографии у тебя, и правда, красивые. Фотографом быть не хочешь?

Барс на меня так посмотрел, что я поняла — не хочет. Наверное, он хочет бандитом стать и крышевать бизнесменов. Или кого сейчас там крышуют? Барс представился мне в виде бандита из девяностых, образ которых часто форсили в социальных сетях, как и криминальная эстетика. Представив его в виде криминального авторитета, я почему-то захихикала. Серьга в ухе, шрам, рассекающий бровь, татуировка, взгляд исподлобья — все при нем. Еще бы биту найти где-нибудь, чтобы за плечо закинул.

— Что? — нахмурился Барс.

— Да так… Давай сделаем селфи? — предложила я.

— Зачем это?

— Ну как зачем? Ты же мой мальчик, — хмыкнула я. — Выложу наше селфи в инстаграм, типа мы пара. Можешь поцеловать меня в щечку.

Тут я осеклась — вспомнила, как он целовал меня в губы. Ну или делал вид, что целует. Боже, это до сих пор приводит меня в смятение.

Будто почувствовав мое смущение, Барс оживился и обнял меня за талию так по-хозяйски, будто я действительно была его девушкой.

— Могу не только в щечку, детка, — прошептал он мне на ухо. Стало щекотно, а в пояснице появилось покалывание. Так всегда бывало, когда мне на ухо начинали шептать.

— Дурак! — взвизгнула я, а Барс довольно рассмеялся.

— Стой спокойно, — сказал он, вытянув руку с телефоном. — И делай вид, что без ума от меня.

— И как мне делать такой вид?

— Ну не знаю. Высуни язык и пусти слюну вожделения. Или глаза закати от страсти, — пожал плечами парень. — А вообще просто обними меня. И положи голову на плечо.

Моя рука скользнула по его спине, и я все-таки сделала то, что хотела — опустила голову на его широкое плечо. Барс сделал несколько фотографий, и я удивилась, как правильно он подбирает ракурс. Мы действительно вышли неплохо, более того, напоминали настоящую пару.

На небе снова появился самолет — вылетел из-за облака, и я по привычке подняла на него глаза. Он поднимался все выше и выше, и я провожала его взглядом. И Дима смотрел на него вместе со мной.

— Знаешь, почему я люблю самолеты, несмотря на то, что папа разбился? — тихо спросила я.

— Почему?

— Потому что взлетают против ветра. Чем сильнее встречный ветер, тем большей высоты достигнет самолет в момент взлета. Я говорю себе — буду взлетать как самолет, несмотря ни на что. Чем сильнее сложности в моей жизни, тем выше смогу подняться.

Дима заправил прядь волос мне за ухо. И неожиданно тепло улыбнулся.

— А если взлетать по ветру?

— Если по ветру, то взлетно-посадочная полоса должна быть очень длинной, чтобы поднять самолет. Это долгий-долгий путь. Его можно идти всю жизнь, — ответила я задумчиво.

— Мне нравятся твои слова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А я? Я тебе нравлюсь?

Эта мысль сама собой появилась в моей голове, но я отогнала ее.

Сделав фотографии и еще немного погуляв вдоль берега, мы направились к мотоциклу. В этот раз я не боялась поездки — скорее, предвкушала ее. Обнимала Барсова за пояс и наслаждалась скоростью, ветром и свободой. И в груди не было пустоты — напротив, она была заполнена чем-то новым, теплым и неизведанным.

Через полчаса мы были у моего дома. И я подумала — как же хорошо, что отчим работает до вечера и не увидит меня с Барсовым, а то у него, наверное, бомбанет, что я снова с парнем.

— Иди домой, — сказал Барс, забирая у меня шлем.

— А как же служение твоей великолепной персоне? — подняла я брови. — Ты же божился, что я стану твоей рабыней, а в итоге потащил на свидание.

— Какое свидание? Не придумывай! — хрипло рассмеялся парень. — Это была моя благодарность за то, что ты сегодня вступилась за меня. Не побоялась. Тебе реально не было страшно?

— Было, — тихо ответила я, став серьезной. — Но если бы я не сделала этого, то не простила бы саму себя. За слабость.

— Смелая, значит, — оценивающе глядя на меня, протянул Барс. — Что ж, смелая, завтра я буду свободным и ты сделаешь кое-что.

— Что?

— Завтра и узнаешь. Пока. — Он небрежно кивнул мне и пошел к своему дому, сжимая подмышкой шлем. А я направилась к своему подъезду, находясь под впечатлением от поездки.

— Эй! — окликнул он меня вдруг.

— Что? — обернулась я.

— Спасибо тебе. И еще…