Твои грязные правила

- Лейла, вот об этом я и должна поговорить с тобой, - хмурится подруга, а у меня по спине холодок пробегает.

Пройдя за Алиной в кухню, усаживаюсь за стол. Подруга начинает готовить чай. Делает это до жути медленно, словно специально растягивает время. От этого я нервничаю еще больше. Хочется броситься к Алине. Выхватить из ее рук посуду и заставить говорить. Но я сдерживаю себя.

Спустя минут десять она все-таки заканчивает свое занятие. Поставив передо мной чашку с дымящимся напитком, устраивается на рядом стоящий стул.

- Лейла... я знаю, что с тобой произошло. Я разговаривала с ним… - вот так, без прелюдий, сразу в лоб. Растерянная, в первые секунды не могу сообразить, что ответить. Чувствую, как щеки заливает краской стыда. Мне вдруг становится дико неудобно.

- С Рахмановым?

- Да, - кивает она. Я пытаюсь сказать, что Назару нельзя верить, но Алина не дает мне и слова вставить. – Выслушай меня, Лейла. Пока ты лежала в больнице, произошло много нехороших вещей. И Назар спас вас с Морковкой.

Ее слова - будто гром среди ясного неба. В меня только что попало разрядом молнии. Я оглушена, контужена.

- Что он сделала? Что с Морковкой? – говорю, заикаясь, срываясь местами на хриплый шепот.

Алина придвигается ближе ко мне. Взяв мои ладони в свои руки, не отпускает моих глаз.

- Ты пропала… Я звонила тебе, но ты не отвечала, - ее речь сбивчивая, а голос дрожит. - Не брала трубку в понедельник, и во вторник тоже. А потом он вернулся. Петр. Приехал раньше из командировки. Ему не выплатили деньги, он был очень злой. Увидел Морковку. Наорал на меня, потребовал, чтобы я отвела ее к бабке твоей. Сказал, если не сделаю этого, он выгонит ребенка на улицу.

- И что ты сделала? – спрашиваю не своим голосом. От понимания, в какой опасности находилась Соня, пока меня не было рядом, в груди все сжимается.

- Мне пришлось, Лейла. Прости меня, - в ее глазах слезы. Сглотнув, Алина продолжает говорить. - Я отвела Соню. Бабка орала на меня, кричала, обзывала тебя разными словами. Я ушла, но сердце не на месте было. Все звонила тебе, звонила. А потом, наутро, не выдержала, вернулась за Соней. Хотела хотя бы на пару часов забрать ее, погулять с малышкой. Но там ее не было. Дверь мне эта сволочь старая открыла. Сказала, что сдала Морковку в приют, написала заявление – мол, мать - алкашка и шалава, гуляет только, а ребенком не занимается.

- Как - в приют… - подскакиваю с места, чувствуя, что сейчас взорвусь. Слезы душат горло. Срываюсь со всех ног в спальню, проверить, здесь ли Соня. Мне нужно срочно увидеть мою девочку.

- Стой, Лейла, я ведь сказала тебе, что все в порядке… - Алина ловит меня у порога комнаты. Заглянув внутрь, вижу дочку, мирно спящую на большой двуспальной кровати.

- Она спит, - шепчет Алина, привлекая мое внимание. - Дослушай мой рассказ. Пойдем. Подруга утягивает меня обратно. Дождавшись, когда я усядусь снова, продолжает говорить.

- Я не знала, что делать, побежала в опеку, - хмурится подруга. – Естественно, меня отфутболили. Сказали, что подали в суд на лишение тебя родительских прав. Я не знала, куда бежать. Снова тебя набирать начала. И тут трубку поднял он. Костя. Я все рассказала ему, он пообещал помочь. А потом... как я поняла, бармен обратился за помощью к Рахманову. И тот все сделал, Лейла! К вечеру Соня была у него. Он позвонил мне и сказал, что опека больше не тронет тебя, как и бабушка…

- Он вернул Соню? – я не верю собственным ушам. Нет, этого просто не может быть. Назар сволочь, у него нет сердца. Зачем ему помогать нам?

- Лейла, прости, - вырывает из мыслей Алина. - Он забрал ее. Эту неделю, пока ты лечилась, Соня жила у Назара. Он не отдал ее. Сказал, что вернет, когда тебя выписывать будут. Просил ничего не говорить тебе, чтобы не волновать. Он и с бабушкой твоей говорил, приезжал. Ее как подменили после этого. Явилась ко мне, улыбается. Принесла пирог яблочный. Говорит, спасибо, что с внучкой сидела. Спрашивала о твоем здоровье.

Чувствую себя потерянной, дезориентированной. О чем говорит Алина? Каждое ее слово - из области фантастики. Но после новостей о бабушке даже поведение Назара уходит на второй план.

- Это все моя бабушка говорила?

- Да... не знаю, что уж такого ей Назар твой сказал…

- Он не мой… - из груди вырывается рычание. Поднявшись со стула, отхожу в сторону. Я пытаюсь взять себя в руки, понять, что происходит вокруг. Разобраться в истинных причинах поступка Рахманова. Но вдруг на меня такая злость накатывает. Я понимаю, что эта сволочь держала у себя мою дочку. Что он мог сделать с ней? Да одному богу известно. От него можно всего, что угодно, ожидать.

- Мама, мамочка! – раздаётся из-за угла радостный возглас дочки. Мысли в один миг разлетаются. Сорвавшись с места, бегу навстречу к Морковке. Перехватив ее на полпути, заключаю в объятия. Прижимаю к себе маленького ангелочка, сотрясаясь в слезах. Льну к ее пушистым волосикам, целую, понимая, что сейчас она пахнет по-другому. Так много новых ароматов. Ягоды, сладости. И это пугает меня. Я сразу представляю с ней Рахманова.