Твои губы - судьба моей кожи (СИ)

Сэхун соглашался на танец и позволял Чонину вести, доверчиво следовал за ним и старался двигаться так, чтобы это хоть немного соответствовало той красоте, что демонстрировал Чонин сам по себе. Старался, пока всё ещё думал о людях вокруг. До того, как встретил пристальный взгляд тёмных искристых глаз. Потом он уже смотрел только Чонину в глаза и растворялся в музыке и движении. Чувствовал под пальцами сильное плечо и слегка сжимал тонкую ткань белоснежной рубашки.

Жаль, что волшебство закончилось. Чонин вёл занятие, потому не мог танцевать до конца с Сэхуном. Он подходил к парам и терпеливо объяснял, в чём именно ошибки, какие и как их исправить. Время от времени танцевал с другими омегами, пока у всех трёх пар не получилось достойно. И тогда ученики перешли к румбе.

Чонин жестом велел Сэхуну присоединиться к группе и отрабатывать пока движения в одиночку. Они все стояли к Чонину лицом по одному и пытались сделать то, что он им показывал. Когда же вновь разбились на пары, Сэхун коснулся ладони Чонина, принимая его предложение с внутренним трепетом и желанием умереть на месте. Потому что румба и Ким Чонин. А румба и Ким Чонин — это раз увидеть и не жить.

— Мягче, Сэхун-и. Чуть больше расслабленности и доверия. Будь собой.

Сэхун сделал глубокий вдох. Если уж кому он и мог доверять, то, пожалуй, только Ким Чонину. Потому что “Чонин” перевешивало пугающее “альфа”.

— Хорошо…

Ради этой улыбки Сэхун мог постараться и лучше. И ради счастья. Он танцевал. Он в самом деле танцевал, и никто не осуждал его за это. И это было здорово. Так здорово, что Сэхуну хотелось сразу и плакать, и смеяться. Плакать — потому что это рано или поздно закончилось бы. Смеяться — потому что он всё-таки смог, смог, несмотря ни на что, смог сделать это возможным для себя хотя бы на время. По-настоящему. Потому что другие пары больше не танцевали — они смотрели на них с Чонином, улыбались и иногда хлопали им.

Но всё это тоже было неважно. Сэхун улыбался, чувствуя руки Чонина везде. Ловил тёплое дыхание, когда они оказывались близко, ловил лёгкие улыбки, когда они оказывались дальше. Позволял себе крутиться, ощущая близость и поддержку Чонина. Позволял себе… любить?

Сэхуна распирало от желания вывалить на Чонина всего два слова: “Люблю тебя”. Просто вот вывалить на голову, и пускай Чонин сам думает, что с этим делать и как. Желание выглядело глупым и нелогичным, чёрта с два поймёшь, откуда ноги растут, потому что Сэхуну не место рядом с Чонином, и он знал это. Но вывалить на Чонина два слова хотелось нестерпимо — Сэхун чуть ли не лопался от того, как его этим распирало.

— Прекрасно, — выдохнул ему почти в губы Чонин, когда они замерли. Сэхун смотрел в смуглое лицо снизу вверх, пока Чонин уверенно поддерживал его. После Чонин помог ему выпрямиться, медленно провёл кончиками пальцев по запястью и наградил неизменным поклоном.

Сэхун не отпускал Чонина взглядом, пока тот беседовал с другими учениками, а затем занятие закончилось.

— Если хочешь, можем ещё полчаса потанцевать, — прикрыв дверь за последней парой, предложил Чонин. — Танго?

Нет, танго Сэхун пережить уже не смог бы, как и румбу, — он и так уже на ладан дышал, потому что впервые так долго танцевал с Чонином и прикасался к нему. Выбрал вальс. Весь класс был в их полном распоряжении, и Сэхун мог видеть в зеркалах, как они танцуют и смотрятся вместе. Ему нравилось.

— Наставник… То есть… Чонин-хён, а вы только учите танцам? Или… ещё выступаете?

— Выступал раньше. Уже три года только учу.

Он улыбнулся, но улыбка получилась грустной, поэтому Сэхун не стал развивать тему. Ему хотелось о многом спросить, но было страшновато. После последнего ответа Чонина — страшновато вдвойне. Грусть Чонина Сэхуна убивала, потому что это был единственный человек в его жизни, способный одной лишь приветственной улыбкой подарить кусочек чистого неба, яркого счастья и ощущение непоколебимой тверди под ногами.

Потом Сэхун торопливо переодевался в старую одежду, пока Чонин ждал его в холле. Пакет Чонин обратно не взял, велел Сэхуну оставить его себе. Подарок.

— Но мне некуда будет это надеть.

— Можно надевать сюда. Если захочешь при возможности повторить.

— Но вы же не можете возить меня сюда постоянно. Тут платят за уроки, а я… никто.

— Ты умеешь танцевать. И любишь танцевать. Этого достаточно, чтобы учиться. Конечно, я не могу по собственной воле записать тебя в ученики, но я сам могу приводить тебя на свои занятия, если хочу этого. Кто мне запретит? Куда тебя отвезти, кстати?

Сэхун тут же принялся детально объяснять, где его высадить, чтобы уйти от щекотливый темы. Он не мог позволить Чонину появиться в самом квартале. И не мог позволить, чтобы стрёмщики увидели, на чём и как Сэхун приехал. И с кем.

— Ты уверен? Разве не безопаснее довезти тебя прямо до дома?

Сэхун показал Чонину “бабочку” и мрачно улыбнулся.

— Поверьте, я лучше знаю безопасные варианты. В квартале не пропаду.