Твои губы - судьба моей кожи (СИ)

Лапа ткнулся ему холодным носом в бок, заставив поёжиться.

— Капитан Пён, если я возмещу причинённый ущерб и заберу у вас мальчика, возможно будет замять это дело?

— Разумеется. Я на это и рассчитывал. Вы же понимаете, что с несовершеннолетними уйма мороки, а у нас уже четыре неприятные ситуации сегодня. Но я попрошу вас присматривать за ним тщательнее, чтобы подобное не повторилось. В следующий раз так просто он уже не отделается. Это только сейчас у нас нет времени на полную проверку, и мы вынуждены поверить ему на слово. Но… мы пойдём на это только в том случае, если мальчика у нас заберёт взрослый, который его знает.

— Понимаю. Где вы?

— Стоим у подъезда.

— Поднимайтесь, пожалуйста. И прихватите сканер. У меня карта для оплаты.

Положив телефон на место, Чонин выпутался из простыни, нашарил пижамные брюки и влез в них, потом нашёл карту и поплёлся отпирать дверь. Лапа побрёл за ним хвостом.

Капитан Пён предъявил удостоверение и акт оценки ущерба, осмотрел Чонина, перевёл нужную сумму на муниципальный счёт и вручил Чонину “подопечного” — грязного, помятого и измученного, таращившегося всё время в пол с виноватым видом.

Чонин закрыл дверь за полицейскими и тихо велел Сэхуну снять кроссовки, которые Лапа уже сосредоточенно обнюхивал. Потом Чонин развернул Сэхуна носом к ванной и затолкал внутрь.

— Аптечка в углу. Приводи себя в порядок и лезь в воду. Я принесу полотенце и халат.

Он собирался выйти, но в спину ударило тихим:

— Простите, наставник. Но я мог назвать только ваше имя и соврать.

— Это уже неважно. Дело твоё. Лучше обработай ссадины и отогрейся. Я заварю чай.

— Я верну вам деньги или отработаю, — упрямо буркнул за спиной Чонина Сэхун. Оставалось только вздохнуть.

Чонин нашёл полотенце и халат и вернулся в ванную. Полураздетый Сэхун испуганно замер, уставившись на него подозрительно блестящими глазами. Наверное, Чонин излишне шумно распахнул дверь, не сдержав раздражения. Чонин нарочито медленно повесил полотенце на дверную перекладину и без спешки протянул халат, чтобы не напугать Сэхуна ещё больше резкими движениями.

— Вот, как закончишь, найдёшь кухню справа. Я постелю тебе на диване в гостиной. Поговорим уже утром.

Сделав шаг назад, Чонин мягко прикрыл дверь ванной и поплёлся заваривать чёртов чай. Он злился, но не на Сэхуна. Он злился, потому что Сэхун даже не рассматривал возможность назвать настоящих родственников и обратиться к ним за помощью.

Чонин сам учился в муниципальном колледже и жил в трущобах. Он знал, что в жизни бывает всякое, и что поспешные суждения редко соответствуют реальности, но что надо было сделать, чтобы ребёнок не помчался за помощью к семье, а кинулся к почти незнакомому человеку?

Иллюзиями Чонин опять же себя не тешил. Полную свободу от родственников Сэхун получал в двадцать два. Несмотря на жизнь в плохом квартале, Сэхун всё ещё оставался ребёнком, потому что за него решали другие. Ниа упоминал, что Сэхун работает на дядю, стало быть, на настоящей работе Сэхун вряд ли бывал и не располагал никакими связями за пределами родного квартала. О чём вообще можно говорить, если он назвал полицейским имя учителя танцев, который ему никто? Благо, что умный, сообразил соврать про возраст. Капитан Пён не поверил, но ему в этом конкретном случае было выгодно “поверить”. Чистой воды везение.

Чонин дождался, пока вода закипит, заварил чай и закутал фарфоровый чайник в мягкое полотенце. Сходил в спальню, еле нашёл верх от пижамы, накинул на плечи и затянул пояс. Спать хотелось зверски, но стоило расстелить простыни на диване, а то Сэхун мог и в кресле скомочиться, постеснявшись попросить подушку и покрывало.

Чонин накинул на диванную обивку в гостиной голубую ткань, принёс подушку побольше, а вторую простыню оставил на подлокотнике кресла. В ванной всё ещё шумела вода. Заглядывать туда Чонин не стал — всё ещё помнил, каким напуганным выглядел недавно Сэхун. И помнил, каким напуганным был Сэхун на первых занятиях.

Наверное, он задремал за столом, пока ждал, потому что, разлепив глаза и приподняв голову, не различил характерного шума за стенкой. Отклонившись назад на стуле, глянул на дверь ванной — её оставили приоткрытой и выключили внутри свет.

Чонин наполнил чашку чаем и двинулся в гостиную.

Сэхун кутался в пушистый банный халат и держал в руке одну из фотографий, у его босых ног с любопытством крутился Лапа — щенку гость явно пришёлся по вкусу.

Сэхун вздрогнул, почуяв присутствие Чонина, и настороженно повернул голову, неловко повёл зажатой в руке фотографией.

— Кто это с вами, наставник Ким? Красивый…

— Мой супруг, — ровно ответил Чонин, аккуратно поставив чашку на край диванного столика.

— Наверное… я… а где он сейчас? Я могу уйти, если… — зачастил Сэхун, отводя глаза и пытаясь поставить фото так, как было, на полке.

— Его нет. Уже три года. Вот чай. Тебе стоит поспать, — так же ровно отозвался Чонин. Сил на привычную улыбку просто не осталось — утренний заряд кончился за день, и Чонин чувствовал себя виноватым.