Твои губы - судьба моей кожи (СИ)

— Эй, шлындра, а ну убрал топырки от моего козырного! Или я тебе сейчас наделаю дырок в бампере. Будет шабаш в десятку альф сразу на твою вислую корму. Сдриснул со скоростью звука, кумекнул? Чо буркалы пялишь? Натяну на жопу и моргать заставлю! Ушкандыбал в темпе вальса!

Омега оторопело отступил от Чонина на шаг, немо открыл рот и закрыл, потом медленно развернулся и бочком обошёл Сэхуна по широкой дуге, чтобы после галопом унестись прочь.

Убедившись, что мерзкий омега скрылся с горизонта, Сэхун деловито сложил “бабочку”, сунул в карман джинсов и тогда только с нарастающим ужасом сообразил, что его вообще-то слышали все, кто был рядом. Включая Чонина. На окружающих Сэхун плевать хотел с местной колокольни, но вот реакция Чонина его беспокоила всерьёз.

Сэхун испуганно покосился на Чонина и озадаченно застыл. Чонин разглядывал собственные кроссовки с чересчур сосредоточенным видом и кусал нижнюю губу. Выпрямившись, подошёл к Сэхуну, аккуратно подхватил под локоток и повёл прочь от отеля, продолжая кусать губу. Только после того, как они отмахали квартал, Чонин расхохотался в голос, ощутимо врезав Сэхуну кулаком в плечо.

— Что?.. Ты не злишься? — растерялся окончательно Сэхун.

— Полагаю, здешнее общество не слышало отродясь такого, — отсмеявшись, фыркнул Чонин. — Вряд ли он понял всё, что ты ему сказал, но интуитивно смысл уловил.

Чонин опять расхохотался, обеспечив Сэхуна вторым синяком на плече. Замечание по поводу чистоты речи и хороших манер прошло безболезненно и ненавязчиво. Когда же они выбрались за черту города, Сэхуну стало не до этого. Он привык к бетонным джунглям, а такое количество живой зелени вокруг никогда прежде не видел. Порой по левую руку в просветы между ветвями проглядывала морская лазурь. Сэхуна и тянуло к морю, и не тянуло: плавать он не умел, ещё не отошёл от последствий путешествия на пароме, но любопытство зудело глубоко под кожей.

Чонин уверенно шагал впереди и выбирал тропки непостижимым для Сэхуна образом. Время от времени галантно придерживал перекрывавшие им путь ветки, чтобы Сэхуна ими не смело.

— А ты умеешь плавать? — поинтересовался Сэхун у спины Чонина и запрокинул голову, чтобы оценить убегавшие вверх ступени. Неужели им так необходимо лезть на этот холм?

— Ну да, а что? — отозвался Чонин на ходу, бодро пересчитывая ступени ногами и явно не намереваясь останавливаться.

— Да так… Нам обязательно лезть вверх?

— Вверху селение. Там передохнём, уточним, как идти, и потопаем дальше. Не волнуйся, так высоко больше забираться не придётся. Сэхун-и, устал? — Чонин оглянулся и остановился, потом протянул руку. Сэхун благодарно ухватился за жёсткую ладонь и позволил себя почти втащить на ступень.

— Ползти смогу, — с бледной усмешкой ответил он Чонину и понуро поставил ногу на следующую ступень.

— Могу тебя понести, хочешь?

— Не стоит. Я из тех, кто паршиво смотрится на руках у альф.

— Тут смотреть некому, — развеселился Чонин и внезапно шаловливо пробежался пальцами по рёбрам Сэхуна, всколыхнув всё тело острой щекоткой. Сэхун завопил от неожиданности и припустил зайцем вверх, позабыв об усталости тут же. Вылетел на площадку с деревянными бочками, согнулся, ухватившись ладонями за колени, и попытался отдышаться после забега. Рёбра всё ещё горели после прикосновений Чонина.

Чонин прошёл мимо него, сунув руки в карманы джинсов.

— А ты шустрый, Сэхун-и.

Сэхун придержал вертевшееся на языке “засранец”, выпрямился и поспешил за легко шагающим по склону Чонином.

У окраины селения они напились прохладной воды из родника, причём Сэхун ещё и получил каплями в лицо, потому что Чонину взбрело в голову подурачиться. И за ветку над головой подёргать, чтобы обсыпать их обоих белыми лепестками.

— Сколько тебе лет вообще? — возмутился Сэхун, стирая ладонью влагу с лица и смахивая с волос лепестки.

Чонин задумчиво принялся загибать пальцы, потом просиял.

— Двадцать семь. Кажется. А что?

— А ведёшь себя так, будто тебе пятнадцать.

— Ну не вечно же мне щеголять манерами и тебя воспитывать. Тебе не нравится? — Чонин вздохнул и понурился. Вселенская скорбь прямо. Разыграл спектакль как по нотам, заставив Сэхуна согнуться пополам от смеха.

В хорошем расположении духа они добрались до ближайшей изгороди, и Чонин внезапно поймал в ладонь крупный апельсин. Второй он подхватил с земли и двинулся вперёд, чтобы бросить фрукты в плетёную корзину. Положив ладонь на плечо старика, заставил того опуститься на валун у изгороди.

— Посидите, мы соберём. — Чонин подмигнул Сэхуну и принялся собирать раскатившиеся апельсины. Сэхун поколебался, но тоже наклонился, чтобы подобрать спелый фрукт. Было немного странно, потому что дома оплошавшим омегам никто не помогал. Тут же старичок сидел на валуне, щурился от ярких солнечных лучей и растерянно улыбался, наблюдая за ловкими движениями Чонина.