Твои верные друзья

Вспомните северные окраины нашей необъятной Родины. Есть районы, где собачья упряжка по сути является единственным видом наземного транспорта. А пограничные собаки, несущие вместе с доблестными пограничниками охрану рубежей социалистического отечества? Среди них немало таких, которые со своими вожатыми задержали по нескольку десятков нарушителей границы — диверсантов, разведчиков — заклятых врагов нашего государства.

Наша задача — развивать это дело и дальше. Применение служебных собак высвобождает рабочие руки, которые нужны на новостройках и предприятиях, в сельском хозяйстве. Мы обязаны помнить и о том, что, в случае возникновения военной угрозы, использование собак в боевых условиях поможет нам сохранить тысячи человеческих жизней. Это благородная цель, и ради нее одной служебное собаководство заслуживает того, чтобы ему отдавать свои силы...

Сергей Александрович сделал паузу и внимательно оглядел слушателей.

— Выше я говорил о государственном значении собаководства, о том, что собаку необходимо учить. Не подумайте, что это будет для вас тяжелым бременем, и ваша собака превратится для вас в обузу. Да никоим образом! Прежде всего она будет служить непосредственно вам, а уча ее, вы лишь делаете ее более ценной, более полезной, и опять-таки полезной в первую очередь для ее хозяина. Занимаясь с собакой, вы испытаете много приятных минут. Эти занятия обогатят вас новыми знаниями, расширят ваш кругозор, а понятливость собаки, ее преданность и готовность служить вам не раз послужит для каждого из вас источником истинного наслаждения. Да вы в этом скоро убедитесь сами!..

ДЖЕРИ ПОДРАСТАЕТ

Так началось мое приобщение к собаководческой культуре. Вечерами я ходил на семинар в клуб, а дома, в свободные минуты, пытался применять приобретенные знания к своему юному четвероногому товарищу — Джери. Регулярно дрессировать щенка еще было рано, но кой-чему учить — уже можно.

Щенок освоился со своей кличкой, привык к ошейнику и уже не рвался, как бешеный, когда я брал его на поводок.

Пришлось претерпеть и купирование ушей. Операцию производил знакомый хирург. Тщательно вымеряв уши щенка, он захватил их специальными зажимами и отрезал треугольные, так умилявшие меня, лопушки. Щенок выл и стонал и так рвался из державших его рук, что мы втроем едва удерживали его на столе. Операция длилась около получаса. Уши заштопали шелковой ниткой, прижгли иодом и тогда изувеченного малыша отпустили.

Операция произвела на меня и всех домашних гнетущее впечатление, и я тогда дал себе обещание больше никогда не повторять ее, обещание, которое, вероятно, теперь не сдержал бы, ибо форма требует своего. А остроконечные стоячие уши для дога — это форма.

Измученный малыш, измазанный иодом и собственной кровью, поскулил немного, а потом полез ко мне на колени, ища там забвения от перенесенной боли и испуга.

Чем старше становился Джери, тем больше сообразительности он проявлял. Регулярная дрессировка еще не началась, но несколько приемов щенок выучил, играя.

Как-то раз на прогулке, когда он весело скакал и резвился около меня, я швырнул в сторону палку. Малыш тотчас стремглав помчался за ней вдогонку, схватил в пасть и принялся бегать с нею. Я позвал его, усадил подле себя и, приказывая: «Дай!», осторожно высвободил палку из зубов. Приговаривая: «Хорошо, Джери, хорошо!», угостил его кусочком сахара (лакомство всегда лежало у меня в кармане). Затем с командой: «Аппорт!» я швырнул палку еще раз, — щенок вновь ринулся за ней.

Так я проделал пять раз. На шестой щенок бежать отказался — надоело.

Я не настаивал, но на следующий день повторил все сначала.. Все мои приказания щенок выполнил хорошо. По команде «аппорт!», что означало «держи, подай», он пулей мчался к тому месту, где упала палка, разыскивал ее и так же стремительно бежал назад, держа ее в зубах.

Раз, когда Джери был особенно послушен и исполнителен, я попытался обучить его приему «сидеть».

Настойчиво повторяя: «Сидеть, Джери, сидеть!», я, как показывал нам Сергей Александрович, нажимал левой рукой на круп щенка. Джери попытался высвободиться, но правой рукой я крепко держал его за ошейник. Испуганно сжавшись, щенок сел. Я сейчас же подбодрил его: «Хорошо, хорошо, Джери!» и дал кусочек лакомства.

Однако, едва я отнял руку от спины Джери, он поспешно вскочил. Я посадил его силой вновь. Опять дал лакомства, приговаривая: «Хорошо, Джери, хорошо сидеть!». И так несколько раз, неторопливо, но настойчиво и спокойно, отнюдь не застращивая щенка.

Назавтра я повторил упражнение. Щенок принял это спокойнее, чем накануне. Он не вырывался и как будто старался понять, в чем тут дело? Чего хочет от него хозяин? Смотрел мне в глаза и внимательно вслушивался в слово «сидеть». А еще через день не потребовалось прибегать и к помощи рук. Джери стал садиться по одной команде.