Но было уже поздно. Двоих пурга взяла и растворила в себе, третий, длинный и нескладный, упал, огрызаясь пистолетными вспышками. Когда он поднялся и рванулся в черно-белую мглу, выстрелил навскидку Миловидов. Он был лучший стрелок в отделе и потому, не оглядываясь, тяжко зашагал к крыльцу, к Кирееву. Душа его кричала.
К чести этого человека, надо сказать, что он не пытался сгладить свою вину и мужественно принял все, что последовало за разбором дела. Его сняли с должности, разжаловали. Он просил для себя лишь одного снисхождения — позволить уйти добровольцем на фронт, о чем не раз подавал Заварзину рапорты раньше. Эту просьбу удовлетворили.