Твоя безумная «фанатка» (СИ)

— Так-то лучше… — тихо усмехнулся он, потеревшись носом об её щеку и вдыхая уже почти выветрившийся, но всё ещё приятный запах сладкой жвачки. Правда жвачку как раз Пылаева и не жевала. А аромат остался от её любимого геля для душа. — Я ещё сделаю из себя нормального человека.

— Хм… — тактично кашлянула мама, напоминая о своём присутствии. — Я, пожалуй, пойду. А вы… не топчитесь тут, идите на кухню. Там и… поговорите, — она дала знак высунувшимся из гостиной любопытным лицам, чтобы не мешали.

— А это не тот, который… там только что… — Галина Степановна, уважаемая домохозяйка и гордая обладательница трёх спасённых от печальной доли уличных кошек, подозрительно покосилась в недра комнаты, где снова булькал концерт. Всё как в мультике: «это не техника дошла, а я сама к вам пришла. На лыжах! А концерт на плёнку записан…».

— Пошли, Галка. Пошли, — на ходу пригубляя наливочку, поторопила давнюю подружку довольная бабуля. Как будто прекрасный принц прискакал лично к ней. Правда не на белом коне, а всего лишь на четырёхколёсной бензиновой бешеной коробке, но и это годилось для унылого двадцать первого века.

Дверь за собой прикрыли, отрезая звуки и оставляя молодых наедине. Пелька, слегка обескуражено, так как о посторонних было благополучно забыто на радостях, спрыгнула с Матвея и за руку повлекла его за собой. Поспешно были сброшены грязные кроссовки. На кухне щёлкнул выключатель, выхватывая деревянную кухню, которая считалась модной лет десять назад.

— О, — оценил тот полупустую банку помидоров в томатном соке на столе. — Трупы в собственной крови плавают. Ну разве не живодёрство?

— Наверное, — тормознуто ответили ему, разглядывая его как волшебный мираж и толком даже не расслышав, что конкретно было сказано.

— Не смотри так.

— Как?

— Будто я долбанный Патрик Суэйзи. Ну когда он уже откинулся и стал приведением.

Пытается шутить, чтобы разрядить обстановку. Как она скучала. Боже, как она скучала.

— Ты приехал, — Нелли хотелось запрыгнуть на него обратно и обнимать, обнимать, обнимать, но эйфория от его появления медленно смешивалась с подступающим волнением. Приехал, значит не миновать разговора.

— Ну, конечно, приехал, — тряхнул головой Бондарев, словно такие вещи даже не обсуждаются. — Хотел забить на всё и приехать ещё в первый день, но решил дать тебе время покумекать со своей дуростью наедине. Чтобы ты хорошенько соскучилась. Чтобы вот так встречала. Было непросто, поэтому убедительная просьба — впредь подобных финтов больше не выделывай.

Он не стал добавлять, что заставить себя остаться и не поехать тогда следом ему удалось благодаря… Максиму. Бондарев не умел сидеть и ждать. Весь его принцип жизни, плохо это или хорошо, заключался в коротком девизе: если что-то хочешь сделать — иди и делай. И он собирался делать, но Майер, видя, что тот на низком старте, смог его вовремя притормозить.

Они обменялись короткими фразами, казалось бы вполне невинными и простыми, но заставившими призадуматься каждую из сторон, после чего парни поехали… в бар. Где просидели несколько часов за выпивкой и даже не подрались. Забавно получается. Всего несколько предложений могут превратить друзей во врагов, а врагов в…. ну если не друзей, то союзников, заключивших перемирие. С испытательным сроком, типа того.

Те несколько часов, в которых они оба в равной степени сходили с ума от неведения не прошли даром. До обоих, наконец, дошло очевидное: неважно, какая у них между собой неприязнь — важно, что из-за неё страдает та, кого они любят. И если они действительно её любят, то смогут найти компромисс.

Нелли молча наблюдала, как Матвей достал из внутреннего кармана лёгкой куртки, непригодной для уличной погоды, но удобной для длительной поездки за рулём, распечатанные на принтере листы, сложенные в несколько раз. Мелькнули синие штампы.

— Я должен признаться, — хмыкнул он. — Моё стремление привязать тебя к группе имело куда более корыстные цели, чем я говорил. Мне казалось, это отличная возможность держать тебя подальше от Макса. Концерты, гастроли, турне. Чем длительнее расставание и дальше вы друг от друга, тем быстрее вероятность того, что каждый начнёт новую жизнь. Новую и никак не пересекающуюся между вами. Способ всё лучше, чем закатывать скандалы.

— Это разумно, — согласилась та.

— Да. Но неправильно. В общем, я не буду запрещать вам общаться. Я уважаю и тебя, и твоё личное пространство. И я тебе доверяю… — на её глазах бумагу разорвали на две части. Пелька только и успела вскрикнуть, всплеснув руками.

— Только не говори, что это был мой договор? — зажмурившись, поморщилась она.

— Он.

— Ну зачем… я же ведь не сказала «нет».