Твоя безумная Кэтрин

– Охранник, – со вздохом произнесла я. – Оборотень – медведь. Кто же еще с таким-то говорящим названием? Кстати, кое-кто верит, что местный шаман един в обоих ипостасях, в плане, что он и колдун, и оборотень, талантливый во всех смыслах человек. А теперь выходит, звание главного оборотня «Медвежьего угла» перешло к Катарине?

– Катарина, – повторил он, – это имя означает «слышащая мир», а Назар – «посвященный богу». Ничего удивительного, что какой-то псих принял ее за оборотня. Кто еще мог быть охранником? Да и потом, объявилась она очень уж вовремя, как только Назару стала угрожать опасность. – Он развел руками. – Таково мое предположение. Кое-кто поверил, что «носящая шкуру» – это именно Кэтрин. Поэтому ее и пытались убить у столба медведя. – Библиотекарь замолчал, а потом с виноватой улыбкой добавил: – Знаю, звучит как бред. Но это не я придумал, я лишь свел все факты воедино, некоторые притянул за уши. – Он улыбнулся и оперся подбородком на руки. – Жаль, что родители Назара и Кэтрин умерли молодыми, я даже не уверен, что они успели хоть чему-нибудь научить своих детей, иначе они бы не построили на месте силы отель. – Старик прищурился и с улыбкой признался: – Давно я так интересно не проводил время.

– Скажите, Павел Васильевич, если я совсем этим пойду в полицию, вы подтвердите мои слова?

– О том, что кто-то мог поверить в древние ритуалы и оборотней? – Он хитро прищурился. – Безусловно. Но убеждать их не буду.

– Спасибо, – поблагодарила я и направилась к двери. Но остановилась, не дойдя до нее двух шагов. Мысль, пришедшая в голову, была одновременно логичной и ужасающей в своей простоте. – Но если этот некто решил, что он принес все жертвы, то следующим будет…

– Сам шаман, – согласился старик.

– Черт! – выругалась я и выскочила на улицу, не особо понимая, куда собралась бежать и что делать.

Услышала смех, обернулась и увидела вначале тропы ту самую молодую пару, что еще оставалась в отеле. Я даже на миг закрыла глаза, настолько неуместно-обыденными показалась мне молодые люди, державшиеся за руки.

Стоп. Конец света откладывался. Назар сейчас сидел у господ полицейских в теплой уютной камере с решетками. Он был недоступен для психа с ножом, что повадился заглядывать в «Медвежий угол». Так что спокойнее, Рина, спокойнее.

Я оглянулась на здание библиотеки. Замечательный старикан, смог найти интересный ритуал среди сотни других, а ведь я не заметила на его столе компьютера. Неужто по старинке искал? Ручками по пыльным фолиантам?

– Стоп, – скомандовала я себе. – Это не он.

Я понятия не имела, почему была в этом уверена, но тем не менее. Вряд ли та, что называла себя Кэтрин, та, что была выше библиотекаря на голову и моложе лет на тридцать, дала бы себя изрезать ножом дедушке вытянутой кофте. Хотя, если первый удар был неожиданным…

Черт, как же узнать, кто из них вообразил себя шаманом? Или его охранником-оборотнем? Это если их двое.

Ответ: никак. Пока шаман не возьмет в руки бубен и не начнет взывать к духам…

Точно, духи!

Я все-таки побежала. Не стала повторять наши с Михаилом упражнения и перелезать через забор, а рванула в обход, обогнула шлагбаум, поймав на себе удивленный взгляд лысого охранника. Пробежала вдоль забора, обогнула корпуса и свернула к реке, к старым мосткам, рядом с которыми кто-то установил крест.

Но, что еще важнее, что рядом с ним я заметила кое-что. Кое-кого. Хоть и не хотела в этом признаваться. Духа. Я видела там духа. И если человек не может отличить обычного обывателя от шамана, то уж мертвый в таком важном вопросе никогда не ошибется. Мертвые лишены этой привилегии. И лучше уж дух с реки, чем воющее привидение в люксе. Вернее поющее.

Я остановилась перед громадиной креста и без всякого уважения пнула потемневшее дерево. Да-да, не морщитесь, для нас, проституток-наркоманок, нет ничего святого, окромя золотой дозы. Я пнула деревяшку еще раз и замерла, уловив краем глаза размытое движение. Совсем как тогда с Михаилом. Я повернулась, но дух тут же переместился, оставаясь всего лишь туманным облачком, игрой света и тени. Уверена, вы видели такое не раз. Замечали нечто непонятное, какое-то движение, которое заставляло вас поворачивать голову, но не более. Девять из десяти, что это дух. И один против. Возможно, вы просто переутомились.

– Вижу тебя, – прошептала я. – Я. Тебя. Вижу.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как дух качнулся в мою сторону.

– А ты видишь меня? – спросила я. Но мертвый не ответил. Он не обязан. – Видишь?

Черт, я так давно не разговаривала с покойниками, так давно дала себе слово этого не делать, что начисто забыла, каково это. Очень хотела забыть.

– Если ответишь, я велю спилить эту пакость. – Я снова пнула крест.

Кто сказал, что умершим нравится, когда над их головами воздвигают подобные конструкции? Кому приятно каждый день видеть средневековые орудия пыток? Орудия смерти? Бр-р-р… Хотя, может, инквизитору и понравится.

Призрак переместился, я наконец его увидела. Ее. Тоненькую полупрозрачную девушку, она стояла, покачиваясь у воды, словно молодая березка.