Твоя итальянская кровь (СИ)

— Альфред Соломонс —младший, — проговорил еврей, — Приветики! — черно улыбнулся он, махнув лениво рукой, — Как тебя величать, макаронниха? Или макаронишка? Или макарошка? Как правильно? — стебался он в открытую, ехидно сверкая глазами.

— Шеф, сейф на ключе! Ключа — нет! — отратовал его помощник и еврей рассеян оторвал глаза от девушки.

Алфи угукнул, подходя к Виолетте, что сжала руки на груди, не пропуская ладонь еврея к шее.

— Хм…

Пальцы драли и без того разорванную ткань, оголяя ложбинку между грудей.

Борьба была не долгой, потому что Соломонс больно бил её по костяшкам печатками, вынуждая девочку проиграть бивту «в кулачки» с воем открывая грудь.

Мужчина сильно и с захлестом дёрнул дорогую золотую цепь, где болтался маленький ключик, разрывая плетение и рассыпая его по полу.

— Вот и всё, — сказал он спокойно, поглаживая мягкую кожу её подбородка, — А ты боялась, — тянул он слоги с акцентом, — Смотри, даже юбка не помялась, — ухмыльнулся Алфи, боднув её колено своим, подчёркивая клетчатую оборку.

Еврей побрел к сейфу на второй этаж, схватив девчонку за шкиряк, волоча вместе с собой наверх.

— Так-с, где твой братишка хранит мои деньги, мм? — спросил он, вставляя ключ в замочную скважину, проворачивая и дверь со скрипом открылась, высыпая из себя содержимое долларовых купюр.

Виолетта попятилась назад, пытаясь стоять и не дышать, лишь бы обидчик не осмотрелся и не понял, что находится в детской комнате.

Алфи довольно угукнул, выгребая из сейфа всё содержимое: деньги, украшения и два золотых слитка, документы, паспорт и облигации.

Виолетта стояла за спиной еврея, облокотившись о кроватку, закрывая спящего в ней ребенка.

— Не плохо, однако, да, — болтал сам с собой еврей, читая документы, перебирая их, перекладывая из руки в руку.

Чангретта схватила с детского пеленального столика пустую стеклянную бутылку, сжимая ее в потных руках, дрожащими пальцами заводя её за спину, но та выскользнула в замахе и еврей резко обернулся.

Смертоносный взгляд шёл сквозь тело Виолетты, и Соломонс словно она стеклянная подошёл к кроватки, заглядывая внутрь свысока.

— Это что такое? — спросил он, прищурившись на нежную детскую улыбку, — Это кто такой? А?

Алфи смотрел холодными глазами и на ребёнка и на девушку, не скрывая своего отвращения.

— Твой? Черноглазый макаронник!

Виолетта смолчала, встав между евреем и колыбелью.

Алфи сдвинул её в сторону, вынимая из-за пазухи револьвер, взводя его и направляя на маленький лобик малыша.

— Какой он уродливый, фу. Нос отцовский, глаза тоже, однако! — рычал еврей шёпотом, — Ладно малец, тебя точно примут в рай, потому что ты ещё сопляк, — Алфи взвел пистолет, — Ты ещё не грешил, да? Максимум, это срыгивал на чистые штанишки своему папаше!

— Не надо, пожалуйста! Это мой! — крикнула Виолетта, не зная, что делать. Поможет ли ей ложь хоть раз?

— Дааа? — еврей растерянно посмотрел на девчонку, что начала плакать беззвучно в автономном режиме, — Ты хоть совершеннолетняя, чтобы детей делать, ага?

Девушка молча плакала, сдвигая с детского лба дуло пистолета.

— Руки убери! — рыкнул он на неё, поправляя дулом прядь чёрных волос на лбу ребёнка, — Тебе его против силы что ли наебли, а, однако? — спрашивал её Соломонс, изучая малыша сверху, — На аборт денег не хватило, мм?

Помощники еврея загоготали.

— Хочешь, я тебя избавлю от баласта? Потому что работать в моем баре, да ещё и ухаживать за ребёнком будет трудно. Я бы, таки, сказал несовместимо.

Виолетта отрицательно замотала головой.

— Ладно, макароха, — Алфи убрал оружие, покрутив его в руке, — Собирай своё спагетти и в путь. Семь минут на сборы.

Комментарий к I. Когда нет в запасе подходящего выражения лица

Прошу любить и жаловать новую историю про Алфи)

P. S. Юмор - ну такое)

========== II. Это сладкое слово - месть ==========

***

POV/ВИОЛЕТТА

Алфи с грохотом опустил мой чемодан посреди гостиной, где царил абсолютный порядок.

Ещё бы. Еврейский особняк никто и не посмеит превратить в блат-хату.

— Кирпичей в него наклала? Грузоподъемный кран нужен, блять, — ворчал Соломонс, потирая поясницу, — Если у меня обострится ишиас, ты будешь мне зад массировать, а?

Я пожала плечами, держа на руках свёрток, качая его из стороны в сторону, нервно дергая ногами, считая минуты до спасения, которого не последует. К бабке не ходи.

Тео заплакал, заливаясь протяжные ревом, больше схожим с отцовским басом.

— Он даже плачет по-итальянски! — подошёл ко мне еврей, приоткрывая лицо малыша, — Уууф, по-прежнему страшный. Я подумал, может тебе не стоит вынимать его из тряпок и не пугать людей, нет? — еврей двинул ногой чемодан, освобождая себе проход, — С ним не прокатит сказка о гадком утёнке, да?

— Его надо накормить, — процедила я через силу страха и общей нервозности, вызванной устрашающими чарами Соломонса.

Еврей поднял брови, затем медленно взор и скривил в недовольстве губы:

— Ну, раскрывай свою «молочку» и корми, однако, да? — развёл он руками, — Докажи мне, что ребёнок твой.

Я посмотрела на еврея совсем взволнованно, как-то даже искоса. Что он хочет увидеть? Как я буду кормить? Что мне делать?