Твоя кровь, мои кости

Хрустнула ветка. Послышался безошибочный звук чего-то, что бежало со всех ног. И вот в кадре появилась точная копия мальчика, которого она когда-то знала. Темные волосы, темные глаза, широкий рот.

— Нет. — Она отпрянула назад, когда он резко затормозил, слишком напуганная, чтобы поверить в то, что видела. — Держись подальше.

Стоя над ней, Джеймс Кэмпбелл выглядел как темный принц, его голова была увенчана короной лунного света. В руках он сжимал сплетенный венок из желтого укропа.

— Господи Иисусе, Уайатт. — Лунный свет просачивался сквозь него, когда он упал на колени. Потянувшись к ней, он удержал ее руки. Кровь текла и текла липкими ручейками между их пальцами. — Оставь. Не вытаскивай.

Его руки в ее руках были такими настоящими. Человеческими, теплыми и искренними.

— Отойди от меня. — Она отползла назад, умудрившись нанести слабый удар ногой по его голени. Перед глазами у нее вспыхнули белые звезды. — Ты не… ты не Джейми.

Он посмотрел на расширяющийся малиновый круг на ее свитере.

— Что, черт возьми, он с тобой сделал?

— Это был не Питер, — выдохнула она. — Это был… — Но она не знала, что это было. Деревья. Тени. Это ужасное улыбающееся лицо. Закрыв глаза, она запрокинула голову, пока макушкой не коснулась земли. Она тихо прошептала: — Я подумала, что это мама.

У нее стучали зубы. Кончики пальцев были скользкими и липкими. Когда она наконец собралась с силами, чтобы разлепить веки, то обнаружила, что Джеймс стоит над ее дрожащим телом, держа венок в руках.

— Мы не можем здесь оставаться, — сказал он. — Дилл создает сносный щит, но он не удержит старых криптид на расстоянии.

— Криптид? — выдохнула она, чувствуя себя немного пьяной и в полном бреду.

— Да, криптид. — Она нахмурился. — Я даже не понимаю, что ты делаешь в такой дали. Это жерло ада, Уайатт, а не государственный парк. Все, что выползает из темноты, уничтожается бездной. Если что-то крупное вынюхает нас, нам конец. Мне придется перенести тебя.

— Я могу… я могу идти.

— Идти? У тебя кровотечение.

Она снова закрыла глаза.

— Не драматизируй.

Она чувствовала, как податливо изгибается ее тело, когда он тащил ее по грязи и траве, под металлическими балками бычьих ворот. Подальше от буйного леса и наблюдателей на деревьях. Когда он, наконец, остановился, она открыла один глаз и посмотрела на него.

— Оставайся с мамой, — приказал он. — Я собираюсь найти Питера.

— Джеймс. — Его имя прозвучало влажным и шипящим. Она хотела сказать ему, чтобы он остался. Она хотела умолять его не оставлять ее умирать в одиночестве на покрытом росой поле. Оказавшись под прицелом ада. Все, ей удалось сказать, это:

— Кто такая мама?

Словно в ответ на ее вопрос, козел тихо заблеял. Он свернулся калачиком рядом с ней, и грубая шерсть его тела согревала ее озябшую кожу. После этого время потекло рывками и остановками. Она не знала, как долго пролежала там, медленно истекая кровью.

У нее кружилась голова, и звезды тоже плыли, кружась над головой ярчайшими белыми полосами. В конце концов она закрыла глаза. Когда открыла их снова, это было всего на мгновение. Ровно настолько, чтобы увидеть, что трава под ней сменилась простыней, а звездная спираль — прозрачным балдахином. Все болело. Веки отяжелели. Где-то в комнате две фигуры слились в одну. Раздвоились на две. Тела, бесформенные и мечущиеся.

— Что, черт возьми, ты делал, — рявкнул Питер, — заманивая ее туда?

— Она искала свою мать, — последовал ответ, и голос был ей незнаком. Тихий и зловещий, как медленное скольжение камня по гравию. — Ты забываешь, я не принадлежу к числу живых. Есть и другие, кто жаждет крови Уэстлоков. Тебе следовало присматривать за ней.

Тьма все нарастала и нарастала внутри нее. Она погрузилась в тяжелый сон. Ей хотелось говорить, плакать, кричать, но все, что она могла, — это видеть сны.

ЧАСТЬ 2: Незнакомец

Как бы сильно я ни любил тебя, мое сердце не позволит мне увидеть тебя,

потому что из-за нас с тобой погиб цвет королей и рыцарей.

Смерть Артура, Томас Мэлори

13. Уайатт

Уайатт проснулась от стона ивы за окном. Она открыла глаза, очнувшись от грез, вызванных видениями цветущих водорослей и воспоминаниями о синюшной коже под светом светодиодов. Глубоко вздохнув, она сморгнула остатки ночного кошмара, молча оценивая окружающую обстановку. Там был Кабби, его единственный глаз-пуговица выглядывал из-под одеяла. А еще провисший балдахин, завязанный на столбиках большими прозрачными узлами.

Кроме того, там, развалившись в кресле у кровати, сидел Джеймс Кэмпбелл.

Он крепко спал, закинув ноги на край ее матраса, его черные волосы были растрепаны. Он вздохнул и опустил подбородок на грудь, обтянутую фланелью.

— Джейми, — прошептала она.