Твоя любимая девочка

И тут она взмахнула ножкой в черной туфельке прямо перед его лицом и попросила:

– Сними, пожалуйста.

Дима сглотнул, ощущая дикое напряжение в районе паха. Все-таки Макар оказался прав. Потому что эта недотрога сейчас лежала перед ним вся такая вызывающая, будто уже предлагала себя взять. Ее золотое платье задралось почти до талии, так что стал виден ажур чулок и крохотный треугольник черного белья. Он даже невольно засмотрелся, задаваясь вопросом, почему ни одна шлюха в таком же виде не рождает у него тех эмоций, которые закипели именно сейчас.

Обхватив ладонью стройную ножку, он медленно снял с нее черную туфельку.

– Вторую, – сказал приказным тоном, опуская узкую лодыжку к себе на плечо.

Полина даже послушалась. И не произнесла ни слова, когда он разул окончательно и стал нежно ее поглаживать. Глядя в затуманенные глаза, он все еще раздумывал – как поступить: уйти сейчас же к гостям и может быть вернуться позднее или послать все к черту…

Но влечение оказалось сильнее.

Опустившись коленями на матрас, Дима подался ближе к Полине, накрывая собой. Только тогда ее что-то испугало и включило остатки разума.

– А что вы такое делаете? – спросила она, все равно распахивая для него свои сладкие бедра.

– Тебе понравится, – заверил он, приближаясь к ее лицу.

– Нет. Я вас боюсь. И вообще, вы не в моем вкусе.

– Уверена?

Он всего лишь дотронулся пальцами до развилки ее ног, а она так дрогнула, будто ощутила первые спазмы оргазма. И задышала ему в лицо с таким жаром, словно горела вся изнутри. Стоило сделать лишь пару легких движений, чтобы застонала и вцепилась пальцами ему в воротник. А когда он ощутил рукой ее влагу, у самого разом рассеялись все мысли.

Поспешно избавляясь от рубашки, Дима припал к девичьим губам. Он никогда не любил целовать шлюх, брезговал, но эту недотрогу хотелось зацеловать до смерти. Ведь даже ее рот казался медовым, невероятно сладким. Расстегнув брюки, достал из кармана презерватив, который всегда был под рукой. Надел быстро, второпях. Но когда уперся головкой в горячее лоно, Полина все-таки попыталась из-под него выползти.

– Больно, – тихо пролепетала девочка.

И это когда он еще ничего не сделал.

– Я ведь сказал, что буду аккуратным, – ответил с надрывным хрипом, дергая обратно и ближе к себе.

Уже казалось, что взорвется, если сейчас же ее не трахнет. Главное действительно не сорваться, когда эмоции подкатывали к пику. Иначе и правда сделает ей больно, сломает, чего так опасался все это время. Пришлось отвлечь поцелуем, чтобы снова попробовать протиснуться в ее лоно. Получалось с трудом, по сантиметру, к чему вообще не привык. Потому что еще никогда у него не было такой хрупкой, почти невинной девочки. Внутри нее было так туго, что каждое движение напоминало болезненную пытку. Он даже вспотел, все сильнее дурея от Полины. Она хваталась за его шею и плечи с такой силой, что наверняка останутся следы. И стонала чертовски сладко от каждого его сдержанного выпада. Уже не ясно от чего именно пьяная. И это льстило, когда обманывал себя, думая будто из-за него.

И даже когда оказался внутри нее полностью, все равно пришлось жать на тормоза. Пока под себя не растянет, излишняя страсть будет бесполезной. От этого изо рта вырывался какой-то животный рык, а ткань на постели трещала под натиском пальцев, которыми нещадно сжимал покрывало. Держал бы в руках ее бедра, точно бы раздробил кости. Это на шлюху было плевать, которая могла вместить в себя любой размер и многое выдержать. Полина другая, словно бы из фарфора, слишком нежная для его лютых потребностей. Да еще так завораживала искренностью своих ощущений, что совершенно не желал упускать это. Слишком бесценно. А уж с каким восторгом она кончала – это было нечто потрясающее. И это все-таки сорвало его тормоза. На ее счастье, он не успел даже разогнаться, как сам достиг своего фееричного финиша.

* * *

В это утро головная боль проснулась раньше меня. Еще в дреме я задумалась над тем – что за разврат мне снился этой ночью. Но когда вдруг ощутила ноющую пульсацию между ног – меня постиг такой шок, что не только открыла глаза, но и в трясучке подорвалась на кровати.

– О, Нет! – завопила на всю комнату.

Нет и еще раз нет! Я отказывалась верить в то, что этой ночью… отдалась Дмитрию. Я ведь была одетой, даже при трусах. Только сильно растянутых и непонятно в чем.

– О, черт!

Это все-таки было правдой. Отвратительной… какой-то невероятной. Меня так заколотило, что я поднялась с кровати и начала ходить по комнате, держась за больную голову. Да как же я так могла? Чтоб на такое решилась и еще получала при этом удовольствие – да никогда по доброй воле! Меня опоили, не иначе.

Выскочив из комнаты, я понеслась в спальню Дмитрия. А когда залетела туда и увидела его мирно спящим на кровати, схватила свободную подушку и огрела мужчину по голове.

– Да как вы посмели?! – закричала на него.