Твоя любимая девочка

Он сразу проснулся и подскочил, жутко рассерженный. Даже напугал, когда слетел с кровати и направился на меня. Но не только его я испугалась – а неуютной близости с этим мужчиной. Меня аж покоробило, когда поняла, насколько он изменился в моих глазах, и растерялась от собственных ощущений на его счет. Ведь кроме страха появилось кое-что еще, нечто более пугающее, и что поднималось к горлу от самого низа живота.

– Что-то случилось? – нагло спросил он с издевательской интонацией, подпирая меня к стене.

Но я не смогла что-то ответить. Я даже смотреть на него спокойно уже не могла. Закрыла глаза руками и жалобно застонала. Хотя на самом деле хотелось рыдать.

– Зачем вы так со мной? – наконец-то смогла произнести.

– Как? Где-то болит? – вдруг почему-то спросил он.

Да! В душе теперь сильно болит.

Но ему сказала:

– Везде.

– Пригласить врача?

А вот это просто взбесило. К чему мне теперь его беспокойство? Я даже убрала от лица руки и смело ответила:

– Да. Психиатра. Для себя. Потому что вы, Дмитрий, – больной засранец!

Выпалив это, я оттолкнула его и выбежала из комнаты. А когда вернулась в свою, то сразу ринулась в ванную, под душ. Хотелось поскорее смыть с себя всю гадость. Казалось, что я вся пропахла запахом мужчины, вся в его жидкости, словно какая-то меченая грязным самцом. Скорее почистила зубы, помыла голову, натерла кожу мыльной пеной. Но даже тогда еще долго не хотелось выходить их душа. А стоило бы.

Когда в ванную комнату кто-то зашел, я даже не стала гадать – эти мужские габариты за мутной шторкой было не спутать ни с какими другими. Лишь внутренне напряглась. Но вот шторка отъехала в сторону, и передо мной предстал сам Дмитрий. Обнаженный и как всегда пугающий до ужаса. Я дрогнула. И поспешила отвернуться, упираясь лицом в стену, лишь бы не видеть его наготы.

Только вот не понимала, что теперь с этим делать дальше: оказать сопротивление, закричать, устроить истерику? И есть ли вообще во всем этом смысл после сегодняшней ночи? Ведь, как ни позорно вспоминать, а мне было непростительно хорошо. Казалось, стоит дать волю картинкам в своей голове, и испытаю оргазм только от этого. Меня никто не душил на пике страсти, не скручивал в невероятную позу и не заставлял что-то делать против воли. Я помню, как постыдно ему раскрылась и как мужчина этим воспользовался, даруя такие приятные ощущения, которые ни разу не испытывала с Ильей. Дурман ли это или реальность?

Даже сейчас я вся затрепетала от предвкушения, уже не понимая – где же весь мой трезвый и такой безопасный протест? Он просто куда-то испарился. А стоило Дмитрию встать за моей спиной, так кошмарно близко, и я ощутила жар его кожи и плоти, то чуть не сгорела заживо. И сразу поняла, что позволю ему сейчас все, что он только пожелает.

Это началось с простого поглаживания бедер. Затем такая мучительная ласка груди умелыми пальцами. И вот его рука уже у меня между ног, на воспаленной коже, сладко скользит по складочкам. Я даже слегка расслабилась и едва не поплыла от удовольствия, когда мужчина вдруг резко дернул меня за влажные волосы и обдал шею сдавленным рыком, из которого смогла расслышать пару матерных слов.

Затем началась несусветная суета. Только по характерным звукам я поняла, что Дмитрий пытается натянуть на себя презерватив. Захотелось повернуться, но побоялась. Стало вообще как-то страшно. Невольно я все-таки сделала жест в пол оборота. Но мужская рука тут же толкнула в спину, припечатывая лицом к стене. И его тугая плоть уже протискивалась между моих ног, упираясь в самое чувствительное местечко. И тут я подумала – не пора ли начать паниковать? А ведь даже схватиться было не за что в качестве поддержки, когда передо мной только холодная плитка. И в горле образовался ком, мешая кричать. Я лишь зажмурилась и вся сжалась, приготовившись к боли.

Но Дмитрий будто специально медлил. Он не спешил разрывать меня на части, а начал аккуратно проталкиваться внутрь. И это было пугающе ненормально. Потому что всей спиной я ощущала позади себя массивное, напряженное и чужое для меня тело. Он так крепко держал за бедра, что именно от этого вот-вот станет по-настоящему больно. Но пока только сладкая пытка на фоне мужских шипящих звуков.

– Твою мать! – вдруг тихо выругался он мне в ухо. – Да впусти же меня наконец!

Еще и орать начал. Будто я там держала какую-то дверь. Да и в ответ только всхлипнула.

– Полина, – позвал хриплым шепотом.

– Что? – смогла как-то выдохнуть.

– Девочка моя, не души меня, – произнес в шею, заставляя трепетать.

– Я ничего не делаю.