Твоя любовь сильнее смерти

На крышке закрытого гроба лежало во всю длину подвенечное платье, перевязанное посредине розовой лентой, а сверху, на уровне головы пришпилили фату. Она окутывала портрет Таси на кленовой дощечке. На этом настоял Павел, приехавший сразу же после того, как узнал о постигшем семью горе.

Степанида и Захар шли за гробом с окаменевшими лицами. Казалось, они не осознавали, что происходит.

– Хоть бы Степанида заплакала, – шептались соседи, вытирая глаза. – А то надо же – ни единой тебе слезинки!

На девять дней сошлись все родственники: стали что-то готовить на поминки.

Захар и Степанида время от времени спрашивали: что те делают у них в доме?

Павел перед отъездом на учебу сходил проведать соседа дядю Артема, тот не поднимался – болел. Даже на похороны не смог пойти, была одна Нюська. Несмотря на горе, Пашка привез с собой зачетную работу показать Артем-Денисычу, чего достиг – миниатюрную фигуру коня. Только не того, из конюшни, а степного скакуна, который, казалось, летит стрелой прямо на тебя!.. В зачетке Пашке поставили пятерку, но он не сказал об этом дяде Артему, ждал его оценки. А дядя Артем всего лишь и сказал: "Я никогда в тебе не сомневался!" И все. А Паше хотелось еще что-то услышать по поводу его работы! Вместо этого Артем Денисович, явно превозмогая себя, с трудом проговорил:

– Павел, помнишь, я колыбельку делал? Ты мне тоже помогал.

– Конечно, помню, дядя Тема! Как забыть? Она така-ая… Показать бы ее в училище, вас бы сразу зачислили без экзаменов, – затем с сожалением переспросил:

– Наверное, у вас ее купили – кто же от такой откажется? Ну, хотя бы не продешевили, дядя Тема?

Артем вяло махнул рукой:

– Ну что ты, Павел? Бог с тобой! Я ничего не продаю… Ты послушай, что скажу. Забирай колыбельку сейчас к себе. Нюська, жена моя, знает. Перечить не будет. Я ей сказал, что там больше твоей работы.

Заметив, что Павел хочет возражать, продолжил:

– Женишься, пообещай мне: первенца положишь в эту колыбельку… – больной замолчал, затем как бы в бреду продолжил:

– Колыбелька целебная. Там веточки калиновые, березовые, даже дубовые… Она настаивала.

Больной явно стал заговариваться, и Павел ушел домой, взяв колыбельку. Поставил в мастерскую, сказав, что это его работа, до сих пор стояла у дяди Артема. Вскоре Паша уехал на учебу.

Степанида с Захаром между собой научились обходиться без слов. Жили молча, оберегая тайну. Они уже боялись что-либо произносить вслух. Мыслями тоже не делились, понимая друг друга и так. Постепенно все притуплялось. Захар засыпал старый колодец, набросав сверху камней, и отгородился от него, отказавшись от этого куска земли, предварительно закрепив между камнями деревянный крест.

Дожили до следующего лета. Пашка сообщил: уехал на практику куда-то на Урал. Соседи, Нюська с Артемом, беспокоили мало. Нюська иногда бегала по двору, а Артема редко видели собирающим то ли травы, то ли корни.

Неожиданно по ночам возобновился возле старого, теперь уже засыпанного, колодца вой. Захар несколько раз выходил ночью и бросал издали камнями, прогоняя, как думал, собаку. Но на следующую ночь повторилось то же самое. И мужчина решился на более строгие меры. Услышав вой (а это было за полночь), Захар взял в руки вилы и пошел к старому колодцу, точнее к куче камней с крестом посредине. Старался идти тихо, чтобы загодя не спугнуть. Подходя ближе, услышал даже не вой, а человеческие стоны. Машинально перекрестился, хотя, пережив горе, Захар не боялся ничего.

На камне сидел человек и с подвываниями стонал. Звуки издавал охрипшие – стонал давно. Обхваченная руками голова моталась из стороны в сторону. Захар стоял позади сидевшего мужчины, держа наготове вилы. Сидевший перестал стонать и начал увещевать неизвестно кого (вокруг никого не было):

– Почему так долго не прилетаешь? Если тебя нет, тогда я зову мальчика и вою – никак не сдержаться. А он разве четырехмесячный придет?..

Говоривший на минуту умолк, затем жутко хихикнул и продолжил:

– Я согласен, прилетай вороной. Помнишь, прошлый раз? Думала, я не узнаю?.. Пожалей маленького, прилети сама – его не дозваться… Лучше всего, когда ты – голубка…

Не боявшийся ничего Захар вдруг испугался и уронил вилы. Послышался резкий, скребущий звук железа о камень. Сидящий мужчина встрепенулся и быстро вскочил. Они, ничего не соображая, глядели друг на друга. Один – по неведению, другой – по безумию. Первым очнулся Захар:

– Артем Денисыч, ты почему здесь? Может, заблудился?

Захар слышал: у соседа бывали приступы горячки.

– Может, у тебя температура повысилась? Давай помогу тебе домой дойти.

Неизвестно, за кого принял Артем Денисыч соседа Захара, но, проглатывая окончания слов, спешил все рассказать: