Твоя маленькая ложь (СИ)

Я вытираю слезы, хлюпая носом.

— Какая теперь разница?! — горько кричу я, глядя ей в глаза. — Меня опозорили на глазах у всего высшего света, да плевать на высший свет! Опозорили меня в глазах родителей Кристиана! Я больше не вынесу…

Изабелла гневно хмурится и влепляет мне пощечину, силой заставляя прийти в себя.

— Ты меня слышишь?! — намеренно тихо произносит она сквозь зубы, захватывая мое лицо в ладони. — Кто-то хочет морально сломать тебя, чтобы ты добровольно покинула отбор, потому что знает, что Крис и администрация тебя не выгонят. Этот кто-то знает, что ты главная фаворитка Кристиана и он знает, что ты его слабость…

Я медленно поднимаю недоуменный взгляд на девушку, пытаясь прийти в себя.

— Подумай об этом еще раз, а потом еще раз подумай, когда прочтешь это письмо, — шепчет она сквозь зубы, слегка стряхивая меня за плечи.

Герцогиня принимается доставать из своего маленького клатча, усыпанного яркими стразами, белоснежную бумагу, сложенную пополам. Не раскрывая листок, она протягивает его мне, продолжая гневно хмурить брови, и я начинаю осознавать, что впервые вижу ее такой настойчивой и серьезной одновременно.

Дрожащими руками я беру письмо, предложенное девушкой, продолжая недоуменно на него смотреть.

— Он написал мне это письмо за пару дней до начала отбора. Прочти его и еще раз подумай, стоит ли Крис того или нет, — тихо проговаривает она, оглядываясь назад.

Изабелла берет меня за руку, крепко сжимая ладонь и уводит в ближайшую комнату, оставляя меня в полном одиночестве. Быстрым взглядом окидывая помещение, я осознаю, что нахожусь в каком-то небольшом техническом помещении для слуг. Мои дрожащие руки аккуратно раскрывают бумагу, а глаза быстро пробегаются по первым строчкам, от прочтения которых легкие будто впиваются в ребра, каждый раз, когда я вижу свое имя.

«Привет, Белла.

Предупреждаю сразу, в этом письме много букв, так что можешь прямо сейчас открыть бутылочку красного полусладкого и приступать к чтению.

Вчера я сделал то, что должен был сделать еще несколько лет назад, но не сказал самого главного.

Я знал. С самого начала нашего знакомства я знал, что у нас нет совместного будущего. Это несправедливо. Все это время я жил, наслаждаясь ее обществом, с ужасом ожидая свой день рождения, прекрасно осознавая, что в этот момент я потеряю ее навсегда. Я останусь моральным инвалидом без ее радостных глаз с зеленцой и того умиротворения, которое окутывало меня каждую секунду, проведенную с ней. Я чертовски не хотел принимать тот факт, что она больше не будет трепать мне волосы, перестанет постоянно гадать на моих ладонях, придумывая себе под нос совершенно неизвестные мне методы хиромантии. С того момента она будет видеть меня только по телевизору, интернету и больше никогда в жизни. Я предугадываю, как она каждый раз будет гневно бросать пульт, потому что мои фотографии на экранах будут разбивать ей сердце снова и снова.

Несправедливо.

За все это время я твердо усвоил, что в мире отсутствует справедливость, существует лишь бесполезное пустое слово, которое произносят люди, лишившиеся чего-то, или кого-то обиженные на весь этот чертов мир.

За все эти годы мы пережили многое. Эти годы можно назвать моей маленькой счастливой жизнью. Да, я надрал задницу своей судьбе и выиграл еще хоть немного времени, чтобы побыть с ней. Ты же понимаешь, что именно с ней я чувствовал себя обычным парнем, которого не ждет бесконечная, бесконечная, внутренняя и внешняя политика, нескончаемые переговоры и борьба с недовольными повстанцами который закончит обычную школу, поступит в обычный университет, встретит свою женщину и построит с ней обыкновенную семью.

Находясь с ней, меня опьяняло лживое чувство мнимой свободы, коей я не обладал.

Да, у меня было много девушек были девушки. Они все были как на подбор, будто сходили ко мне прямиком из обложек мужских журналов. И я даже допускаю мысль, что возможно, они были красивее Элизабет, но их внешняя обложка ничего не стоит, по сравнению с ее искренностью, неподдельностью и легкой наивностью, которая меня опьяняла каждый раз снова и снова.

Я видел ее слезы, которые она так старательно скрывала от чужих глаз, я видел грусть в ее глазах, с энтузиазмом тут же пытаясь прогнать ее. Да что я видел?! От этой маленькой девочки не утаишь ни одну эмоцию в мире! В какой-то момент я осознал, что вторую такую хрупкую и одновременно бойкую девушку я уже не встречу. Тем более, после того как все узнают мое положение в обществе, искренности в глазах девушек уже не найти.

А ее глаза? Я навсегда запомню ее утопающие в слезах глаза, умоляющие меня помочь посадить ее отчима. В тот день ее мать положили в больницу с серьезными травмами. И моя королева, моя несчастная королева, бесконечно рыдала, лежа у меня на коленях, время от времени поднимая свой тяжелый взгляд, полный отчаяния. Ее речь постепенно превращалась в неразборчивый набор букв и слов, перерастая в истерику.