Твоя на одну ночь

– Кто он, мой соперник? Поверьте, ни с кем вы не будете столь счастливы, как со мной.

Процессия дам и кавалеров вот-вот уже должна была вывернуть из-за поворота, и медлить дальше было нельзя. Я кашлянула, обозначая свое присутствие, и девушка вскрикнула еще раз.

Я наплевала на церемонии и юркнула в беседку. Там царил полумрак, и я не сразу разглядела тех двоих, кого я так смутила. Эдит Лурье узнала меня первой.

– О, ваша светлость! – простонала она. – Прошу вас, не подумайте, что…

А вот ее собеседник был не напуган, а удивлен. Конечно, он ожидал, что их застанут здесь совсем другие люди. Он был довольно молод и, кажется, красив – даже я вполне поверила бы, что такой мог вскружить голову наивной девушке настолько, что она уступила бы его настойчивости.

– Герцог Тома к вашим услугам, сударыня! – отрапортовал он. – И мы с мадемуазель будем весьма признательны, если вы позволите нам остаться наедине.

– О, нет, нет! – воскликнула девушка. – Поверьте, я не желаю этого, ваша светлость!

Она вцепилась мне в руку, словно боялась, что я послушаюсь герцога и уйду.

Она не была в числе первых красавиц двора, хотя я не раз слышала отзывы о ее уме и доброте – но вряд ли у прибывшего из Камрии герцога было время, чтобы оценить именно эти ее качества. Худенькая, светловолосая – в беседке фей она сама казалась феей.

– Боюсь, ваша светлость, вам не позволят остаться в уединении, – усмехнулась я, обращаясь к герцогу. – Впрочем, я думаю, вам и без меня это прекрасно известно. Целая группа придворных будут здесь через несколько минут. И я не уверена, что их интересуют лебеди в пруду.

Девушка охнула и без сил опустилась на лавку. Но у меня не было сейчас времени ее утешать. Мне уже видны были неторопливо идущие к пруду дамы и кавалеры, а беседка стояла на самом берегу, и вокруг не было ни кустов, ни деревьев, и выскользнуть из нее, не будучи замеченным, уже не представлялось возможным.

– Послушайте, ваша светлость! Не знаю, какую цель вы преследовали, обманом вызывая сюда мадемуазель Лурье, но как бы там ни было, если ее застанут в вашем обществе, ее репутация будет погублена. Я надеюсь, у вас достанет благородства, чтобы хотя бы попытаться спасти ее честь. Эта девушка слишком молода и чиста для того, чтобы быть замешанной в ваших играх.

Я не видела, покраснел ли он, но голова его с каждым моим словом опускалась всё ниже и ниже. Быть может, он и сам был не рад участвовать в этом представлении.

Он тоже посмотрел наружу и признал:

– Я уже не сумею удалиться отсюда незаметно. Но в задней стене беседки есть прикрытое плющом отверстие (должно быть, кто-то уже выбирался через него), а в пруду – густые камыши.

Я впервые посмотрела на него почти с уважением:

– Вы собираетесь сидеть в холодной воде, пока эти вельможи будут находиться у беседки?

Он усмехнулся:

– Надеюсь, сударыня, что вы сумеете увести их отсюда раньше, чем я успею замерзнуть.

Я кивнула. Он повернулся в сторону Эдит, слушавшей нас в испуганном молчании.

– Простите меня, мадемуазель. Я сам не прощу себе, если вы пострадаете из-за моего легкомыслия.

Он вылез из беседки не без труда, и через секунду я услышала тихий всплеск воды. Я привела в порядок плющ на стене, надеясь, что он догадался сделать то же самое снаружи.

Через пару минут к беседке подошли придворные, среди которых я узнала старого и не слишком умного министра королевского двора – похоже, именно он должен был стать главным свидетелем. Было еще несколько пышно разодетых дам и кавалеров более низкого ранга. Кто из них был в сговоре с герцогом Тома, я не знала, да и не хотела этого знать.

– Ах, Эдит, вам стоит больше бывать на солнце! – громко сказала я. – Вашей прелестной коже вовсе не помешает легкий загар. Если вы приедете ко мне в Трези, я обещаю вам восхитительные прогулки в горах! В Луизане воздух никогда не бывает столь свеж.

Мадемуазель уже достаточно пришла в себя, чтобы ответить:

– Благодарю вас, ваша светлость! Я никогда еще не выезжала далеко за пределы столицы, хотя мне всегда хотелось посмотреть и другие провинции.

– О, ваша светлость! – шумно поприветствовал меня министр. – Мадемуазель Лурье! Простите, что мы невольно вам помешали. Право же, если бы я знал, что тут кто-то есть, то ни за что бы вас не побеспокоил.

Одна из женщин, бесцеремонно заглянув в беседку, удивилась:

– Я думала, ваша светлость, сюда приходят только с кавалерами.

Я осадила ее строгим взглядом:

– Вы будете указывать нам, мадемуазель, с кем нам гулять по парку? И если вы столь охочи до мужского общества, то не нужно приписывать того же другим.

Она смутилась и предпочла ретироваться. Ссориться со мной при дворе мало кто пожелал бы.

– Ну, что же, мои прелестные птички, продолжим прогулку? – министр неожиданно бодро для своих лет устремился прочь, и остальным не оставалось ничего другого, как за ним последовать.

Я подождала, пока они удалятся, и сказала мадемуазель Лурье:

– Думаю, нам нужно тоже вернуться во дворец. Пусть они увидят, что мы ушли отсюда одни.

Я помогла ей подняться – от волнения она едва могла стоять на ногах.