Твоя половина мира

Козас выстрелил в полицейского и рывком перевел пистолет на Тиля.

— Ты не спасать меня пришел, родственник, — произнес он, задыхаясь. — Ты пришел, чтобы помочь ему.

— Опомнись...

— Хотел заболтать?.. Надеялся, я не замечу!..

Сигареты покатились по столешнице и с сухим цоканьем стали падать на паркет. Козас по-прежнему смотрел вперед и видел не портсигар, а то, что ему внушили. Ложный форвертс.

“Можешь говорить все, что угодно, — пронеслось у Тиля в сознании. — Твой брат услышит не тебя, а меня”. “Да...”

“И что он с тобой сделает, зависит тоже от меня”. “Ты прав...”

“Если я пожелаю, он тебя пристрелит”. “Но тебе нужно не это”. “Естественно”.

— Гнида... — процедил Козас, глядя куда-то сквозь Тиля.

“Тебе интересно, что он сейчас воображает?” — снова проклюнулся голос.

“Нет”.

“Врешь”.

Тиль увидел, как открывается дверь, — до этого момента оставалось несколько секунд.

В комнату заходит еще один охранник.

— Вас вызывает старший следователь Ефимов. — Он протягивает терминал, и Тиль внезапно догадывается, что для Козаса это не трубка, а все тот же “з-мерш”.

Ульрих отскакивает за диван, и полицейский натыкается взглядом на убитого напарника. Он выхватывает пистолет, но Козас успевает ранить его в ногу. Расстояние небольшое, промазать сложно, однако Тиль догадывается, почему Ульрих не попал. Охранник валится на пол и отвечает — сквозь спинку, надеясь прострелили, Козасу правое плечо, но тот уже сдвинулся с места, и пуля разрывает ему шейные позвонки. Тиль поднимает с пола трубку.

— Николай... Пришли сюда врача и носилки. И... еще двое носилок.

— Что там у вас?

— Все...

— Что “все”? Тьфу... Дай мне сержанта!

— Конечно. Сержант?.. — Гиль подходит к раненому полицейскому, протягивает трубку, но в последний момент бьет его по ребрам и откидывает “з-мерш” подальше. — Николай, я не виноват. Слышишь? Это не я сделал.

— Не понял! Где сержант? Вы... уже встретили кого-то?

— Никого не будет. Можешь снимать посты. Тиль оставляет терминал возле бара, подальше от полицейского, и, взяв в коридоре фикус, тащит его к лифтам. Две кабины оказываются прямо на этаже. В одной Тиль расклинивает кадкой двери, вторую отправляет вниз, а сам выходит на лестницу...

Тиль вздрогнул. Внизу, под прозрачным колпаком, проплывали запруженные машинами улицы. Мягкий стрекот винта убаюкивал, — можно было подумать, что последние минуты ему пригрезились. Тиль осмотрел правую ладонь — жесткие листья оставили на коже след, небольшой и не слишком болезненный. Всего лишь царапина. Чтобы помнить. И не надеяться, что это сон.

Так все и было. Тиль исполнил увиденный — вернее, показанный кем-то — форвертс, поскольку иного ему не оставалось. Он ничего не мог изменить, просто не было выбора. Единственный путь из оцепленного здания, единственный способ не попасть в полицию, аэротакси на крыше, единственный свободный вертолет... Тиль будто подчинился программе — механически, бездумно. Вероятное будущее незаметно перетекло в прошлое и стало необратимым.

“Не кажется ли тебе, что от твоих поправок стало еще хуже? — снова прорвался голос. — Не мешай и обойдешься малой кровью”.

“Малая кровь — это уничтожение всех форвардов?..”

На приборной панели заверещал зуммер, и Тиль отвлекся. Сзади такси нагонял перехватчик.

— Не отвечай, — сказал он пилоту.

— Я обязан. Это полицейский вызов.

Среди кудрявых крон блеснула змейка маленькой искусственной реки.

— Садись.

— Через три минуты будем над платформой...

— Сейчас!

— Это невозможно. Посадка в парке запрещена. Тиль достал пистолет.

— Да-да, конечно, — пробормотал пилот. — Я сажусь...

Вернуться в отель Тиль позволил себе лишь спустя несколько часов, когда солнце уже ушло за крыши. Слежки не было, но он продолжал мотаться по городу, меняя такси и выкидывая ИД-карты одну за другой. Голос оставил его в покое, и Тиль лихорадочно обдумывал произошедшее.

Тот, кто все это сделал, мог бы справиться и быстрее, и проще, но он решил устроить демонстрацию, и Тиль признал, что она удалась.

“Не мешай, — звучало в голове. — Не мешай мне и обойдешься малой кровью...”

Он все не мог забыть лицо Козаса, его взгляд — такой же безвольный и бессмысленный, как у блондина в ресторане. И навязчивый шепот: “...не мешай...”

И оба лифта на этаже, которые помогли ему уйти. И случайное такси на крыше...

В гостиницу Тиль попал в начале восьмого. Элен нервно расхаживала вокруг накрытого стола.

— Я решила, ты уже не появишься.

— Поэтому заказала обед на две персоны, — улыбнулся он.

— Тиль, твое возвращение... Это был только вариант. С постоянно снижающейся вероятностью.

Он пожал плечами.

— Все, что мы видим, — варианты.

— Ты не понял. Часа два назад в сети показали твой настоящий портрет. И с тех пор сообщение крутят каждые пятнадцать минут. Я не знаю, как ты ходил по улице, почему тебя еще не арестовали.

Тиль опустился на диван.

— И что там было?

— Что там было... — рассеянно проговорила Элен. — А что там могло быть? “Тиль Хаген, опасный преступник, в случае обнаружения немедленно сообщить...” Где они взяли твою фотографию?

— Это его работа... Сам ее изъял, сам же и вернул.

— Но почему?