Твоя половина мира

— Абсолютно. И это в девятнадцать лет. Такая сила. А девчонку он уболтал, и довольно быстро.

— Кто бы сомневался! Если он свистел ей ровно то, что она желала услышать... И одновременно — давил на двух форвардов, не последних, между прочим, форвардов, но давил так, что они оба свою смерть проморгали, да еще третьего прихватил, вынудил его сесть за руль и влететь в такси... — Задохнувшись, Тиль умолк. — И все это — походя, не отвлекаясь от смазливой мордочки, — добавил он после паузы.

Альберт поиграл во рту жвачкой и тихо сказал:

— Да.

— Потому ты и обгадился, Советник. Почуял, что не спасет тебя ни Президент, ни Содружество.

— Нет.

— А что же тогда?..

— Стыдно. — Альберт посмотрел Тилю в глаза. — Просто стыдно стало, каким я мог быть. Ты там все видел?

— Не уверен, что все.

— Если для тебя это что-то значит... Лично я с той сделки ни цента не получал. Не получил бы то есть. Акции в обмен на тело. С одной стороны — государство, с другой — две компании:“Глобалис” и “Юниверс”. У нас — уникальный экземпляр, у них — честный аукцион. Победивший в торгах делает рывок вперед, но сначала — делится с государством. Это не мне было выгодно и даже не Хрычу. Это... для наших граждан, Тиль. Для простых людей.

— А сколько их было в том ресторане? Полторы сотни. Простых людей. Приговоренных.

— Что такое полторы сотни? Под колесами каждый год гибнут десятки тысяч. Каждую зиму тысячи падают на льду и проламывают себе голову! Умирают нелепо, по-дурацки.

— В этом мы с тобой никогда не договоримся.

— И не надо уже, слава богу. Это в форвертс Демон теребил меня постоянно, ни минуты покоя не давал. Он меня вел, как и остальных. Что я мог?.. А теперь все иначе. Демон тревожит, но не сильно. Как будто пробует: куснет и отпустит... Но тот вариант, в котором тебе некуда деваться, уже никак не складывается.

— Вариантов бывает несколько, — пробормотал Тиль. — Потому они и варианты. Особенно у такого даровитого, как Люгер.

— Ты что это?.. Ты думаешь, Демон и сейчас продолжает нас вести?

Тиль молча распахнул дверь. Врать не хотелось, отвечать честно — тем более: от него ждали не соплей, а уверенности.

Он подмигнул Элен и бодро зашагал к лифтам.

— Пошли! — сказал Тиль, не оглядываясь.

— Да мы идем, идем, — проблеял Сергей. — Просто тебе не видать. А мы-то что?.. Мы идем.

Демон

— Черт! — сказала Элен.

Альберт ударил по тормозам, и “Хаммер” послушно встал. Максимов, не удержавшись, соскочил с заднего сиденья и звучно приложился лбом о водительскую спинку.

— Что случилось, Леночка? — напряженно спросил Альберт.

— Все в порядке, Гришенька.

— Я не Гриша.

— А я не Лена. Забыла кое-что... — Она открыла дверцу. — Две минуты, хорошо?

— Я подъеду.

— Не надо, не надо. Мотор не глуши, я сейчас. Элен скорым шагом направилась к отелю.

— Что она там?.. — произнес Сергей, усаживаясь на место. — Вот же баба!

— Лифчик любимый оставила, —предположил Альберт.

— Она их не носит, — фыркнул Максимов.

— Еще слово — обоим рожи разобью, — сказал Тиль.

— Я что, виноват? — возмутился Максимов. — Не носит, и все. Я-то при чем? Ну, заметил. Обратил внимание. Случайно, конечно. — Он беспокойно поерзал. — И вот будем тут ее ждать... Из-за лифчика, которого нет. Или всю сумку с собой притащит?..

— Сумку так сумку, — рассеянно отозвался Альберт. — Если это и впрямь сумка.

— Что ты имеешь в виду? — процедил Тиль.

— Да ничего, ничего. Я так просто...

— Так просто?

— В том форвертс, который мы все помним, тебя купили люди из “Глобал”. А сестра наша где работает?

— Уже не работает.

— А что изменилось? Официально она там никогда и не числилась.

Сергей кивнул, но промолчал. Тиль с ненавистью посмотрел на обоих и выбрался на улицу.

Дипэкзедрин только-только начинал действовать, предыдущая доза уже почти сгорела, и он чувствовал себя словно в ложбине: позади — глухота, впереди — новый вал. Однако сейчас, сию секунду, Тиль был относительно открыт. Он даже не задумывался, они явились к нему сами — шесть или семь вариантов, одинаково паршивых.

Добежав до гостиницы, он прокатился по мраморному пластику и влетел в фойе. Элен уже выходила из лифта — одной рукой оглаживая волосы, другой придерживая сумочку.

Тиль сцапал ее за локоть.

— Ты все-таки это сделала?

— Не было выбора, — сказала Элен. — Альберт прав... Тиль толкнул ее в угол и расстегнул сумку. Ствол “стейджера” был теплым.

— Может, мы слишком громко разговаривали? — Она покачала головой. — Не знаю, но Альберт не врал. Там двое мокрожопых за стенкой жили. Через десять минут здесь была бы полиция. Соседи называют твои приметы, еще через час ты уже за решеткой.

— Элен... Так нельзя, понимаешь?

— Что нельзя? — печально спросила она. — А ты сам сколько народу убил?

— Это всегда было необходимостью.

— Теперь — тоже.

— Я не хочу, чтобы этим занималась ты!

— Тили...

— Что?.. Ну что?!

— Мне больно, Тили. Отпусти.

— Извини. — Он разжал пальцы. — Взрослые люди привыкают к тому, что они все уже видели и все давно узнали. А мы вляпались во что-то... гм... во что-то новенькое. Оттого я и бешусь. Извини, сестра.

Урны поблизости не оказалось, и Тиль выплюнул жвачку на пол.