Твоя реальность — тебе решать

— Нет, Васька фигово играет, — бормотал Тим, вычеркивая из длинного списка очередное имя.

— Ну да, а Филиппов хорошо? — буркнул Ник, швырнув на стол ручку.

— Давай Дэна позовем.

— С его-то ростом? От «первашей» в основном составе будут Арт, Кирилл и Зайцев. Дэн — отличный пацан, но баскетбол не его конек. Хрен с ним, что он мне до плеча, но он и не фанат игры. Если просто поучаствовать, так уж лучше техническое.

— Ни фига не лучше! Может, Сэма?

Тимка поднял насмешливые глаза на друга, парни одинаково тряхнули головами и хором выпалили:

— Да ни в жизнь!

Стрелка, как пунктуальная мышь, скреблась под стеклом будильника — шкряб, шкряб, шкряб. Тимка, как маятник, поворачивался в кресле вправо-влево. Ник постукивал карандашом по столу. Ластик, ввернутый на конце карандаша, приглушал звук. Взгляд скользил по комнате, споткнулся о кубок, который едва не прилетел на голову Нике. Егоров поднялся и снял большую под золото чашу, поставил на стол.

— Ты чего? — удивился Тимка, но Ник не ответил, а просто перевернул кубок, высыпав содержимое на стол. Уваров поднял одну медаль, улыбнулся, показал другу. — Ты помнишь ее? Блин, а сколько нам было?

— Восемь?

— О! Тут год стоит. Две тысячи пятнадцатый. Значит… по одиннадцать. Я твой рекорд побил на следующий год.

— Угу. А эту помнишь?

— Не, у меня такой нет.

— Точно. Это уже после того случая с Еленой Николаевной.

— Ну да. Мне тогда не до спорта было. О! А у меня такая с циферкой один! И такая тоже!

— Да ты мухлевал!

— Да ты еще скажи, что на допинге!

— Конечно, «растишку» проглотил и вперед! Чем не допинг?

— Чья б корова мычала… Сам на одной «растишке» сидел! Ты на два сантиметра меня выше.

— А ты в другой раз на носочки привстань, — стебался Никита.

— Уж лучше ты присядь, — не оставался в долгу Тимка.

В кубке были не медали. Там была вся спортивная жизнь до сегодняшнего дня. Медали победителя и призера. И за металлическими кружками не виделся тот труд, который предшествовал награде. Сейчас за ними и не разглядеть растяжений, ушибов, синих голеней из-за бесконечного падения планки, так страшно бьющей раз за разом по одному и тому же месту. И уже подзабыты злость, азарт, терпение и тот труд, которые воспитывают из обычного ребенка спортсмена. И послезавтра ждут очередные злость, азарт, терпение… Очередное доказательство, что ты можешь. Что ты достоин! Что трудился ты не напрасно! И первое место только одно. Только один станет первым. Самый лучший!

— Тимыч, а ты не помнишь дословно, что Иваныч сказал?

Уваров хмыкнул, чувствуя, куда клонит друг. Улыбнулся и ответил:

— Дословно этот деспот и узурпатор сказал: «Я в курсе, что у вас сегодня матч. Если вы, идиоты, только сунетесь вот на эту площадку, считайте, съездили на чемпионат!»

— Тимыч, ты понимаешь? Мы были на школьном стадионе…

— И тыкал он своим корявеньким пальцем в баскетбольную клетку на стадионе…

— А значит…

— А значит мы не нарушаем его слово.

— Туда-то мы не пойдем. Игра будет в скейтпарке.

— То есть…

— То есть пора звонить Дэну. У тебя есть его номер?

— Никитос, вот всё-таки ты тормоз! Он и у тебя есть. В общем чате, блин!

— Тогда звоним.

— А во сколько мы должны быть на месте?

— В два сорок пять проверка команд.

— Значит, мы там будем.

И парни самодовольно улыбнулись. Они дозвонились до Дэна, и тот с радостью согласился, хотя и предупредил, что играет весьма средне. Ник и Тим всё брали на себя. Им позарез нужен был третий игрок. Без него никак. Денис сказал, что сейчас в Ульяновке у тетки и приедет в город к двум часам.

И сейчас, улыбаясь, парни не знали, что друг не приедет ни к двум, ни к двум тридцати…

***

У Леры было паршивое настроение. Мама всё утро не отвечала на звонки. Лишь в ватсапе написала, что приедет вечером и всё. Уваров не звонил, не писал, словно в воду канул. Лера несколько раз заходила на его аккаунт в ВК. Он был то онлайн, то оффлайн, но и там молчал. Стрелки часов почти подобрались к двум, когда позвонила Ника и убитым голосом рассказала о Ваньке, и о том, как сильно подвела парней. Она еще что-то говорила, но Лера смотрела на часы. Тимка попросил ее прийти. Попросил прийти и поболеть за гимназию, за команду, за него самого. И девочка искала причину, почему она не придет в скейтпарк. Но причины — нормальной причины, а не просто «не пойду, потому что он дурак» — не находила.

— Лер, ну это же наши мальчишки, — вдруг прорвался плачущий голос Вероники.

Соколова вздохнула:

— Ладно, не реви. Схожу.

И Вероника положила трубку. Поднялась, подошла к шкафу, открыла и вздохнула.

— Да, и в чем я пойду, чтоб поддержать?

Хлопнула входная дверь.

— Бабуль! — крикнула Лера.

— Нет, малыш, это я! — весело ответила мама и появилась на пороге, и Лера усмехнулась:

— А ты отлично выглядишь для пьющей всю ночь!

Мама улыбнулась и встала спиной к стене. Она прижимала к груди огромный букет нежно-розовых роз и улыбалась, но улыбалась так таинственно, так загадочно, что девочка даже оторвалась от лицезрения содержания собственного гардероба.

— А я не пила, — ответила мама.

— И цветы вряд ли Яна подарила.