Твоя реальность — тебе решать

— Ты где ходишь? Скоро бабуля придет, и считай, поели! — крикнули в ответ откуда-то из глубины квартиры.

— Ма! Аптечку неси, пока я его держу!

Под потолком вспыхнул свет, и Тим даже зажмурился, а потом инстинктивно шарахнулся назад. Прямо перед ним, разглядывая с любопытством непрошенного гостя, сидела немецкая овчарка. Смотрела и даже не гавкала. Лера тут же потрепала ее по голове.

— Кого держишь? Ты опять поранилась? Лерка, эта рукопашка до добра не доведет, — и перед Тимкой появилась такая же маленькая, как Лера, худенькая девушка в коротеньких шортиках и майке на узких бретельках. На голове замотано полотенце, а в руках белая коробка с красным крестом на крышке. Она была удивительно похожа на Леру, только глаза серые, а не медово-карие. Эта девушка так не ожидала увидеть у себя в прихожей парня под два метра, что замерла, не договорив, и уставилась на Тимку. Уваров попытался улыбнуться, но ранка запеклась и ужасно болела.

— Здрасте, — только и смог сказать он.

— Здрасте, — ответила девушка и перевела глаза на Леру.

— Ма, это Тимофей, он учится в моей школе в десятом. Ко мне пристали какие-то дебилы, а он заступился, но понес потери, — объяснила девочка и посмотрела на Тимку, — чего стоишь? Разувайся, проходи.

Тимка что-то засопел, но две малышки практически силком втащили парня в квартиру, отвели в большую комнату, которая судя по всему служила гостиной и кабинетом одновременно. Большой угловой диван с широкими деревянными подлокотниками, на правом громоздился ноутбук, около него лежал фотоаппарат и какой-то планшет. Напротив дивана крохотная светлая горочка. А рядом с диваном стеллаж с книгами до потолка в тон горочке, отгораживающий спальное место, так как комната была проходной.

Малышка постарше попыталась сама оказать помощь парню, но, кажется, плохо переносила вид крови.

— Ой, ну чего ты возишься, ма? — возмутилась малышка помладше и отобрала у девушки и ватный диск, и перекись.

— Слушай, это неудобно... — попытался возразить Тимка и даже поднялся, но Лера ткнула его в плечо, усаживая обратно на диван.

— Неудобно спать на потолке и шубу в трусы заправлять, — сказала она.

— Валерия! — тут же возмутилась девушка.

— Не лезь под руку. И мы хотим есть! Ма! Скоро девять, рискуем остаться голодными на ночь! — командовала школьница.

— Тебе-то что? Тебе разрешать поесть, ты растущий организм, а мне вот… — сетовала девушка.

— Мам, ну так разогревай всё, направляй на стол. Мы сейчас придем, — ответила Лера, и девушка ушла на кухню (там загремела посуда), а Тимка сидел, вытаращив на девочку глаза.

— Это… Это твоя мама? — спросил он удивленно.

— Ну а кто?

— Да ей на вид…

— Сиди и молчи. Знаю, что она выглядит как девчонка. Ей даже пиво без паспорта не продают, — хихикнула Лера.

— Я думал «ма» это сокращенно от Маши, Мани, Марины…

— Не… Ее Ксения зовут. Ксения Николаевна.

Тимка молчал. В принципе сложно говорить, когда кто-то с твоими губами какие-то манипуляции проводит, но молчал он не потому, что Лера отмокала схватившуюся корку примочками. Девочка стояла так близко, что ее дыхание порой касалось его щеки, и она с таким сосредоточенным видом смотрела на Тимкину припухшую из-за удара нижнюю губу, что ему хотелось улыбаться. А улыбаться было больно. Поэтому оставалось смеяться одними глазами. Лера, видать, заметила пристальный взгляд парня, вскинула глаза, отвела руку с примочкой — смутилась. Отвернулась к аптечке.

— Смазать хорошо бы, — тихо сказала она.

— Ерунда, и так заживет, — ответил Тим.

— Но…

— И ты вроде как поужинать пригласила…

— Просто поесть!

— Хорошо, просто поесть вечером. Хотя думал, что этот прием пищи называется ужином…

— С мамой!

— И с мамой тоже. Один черт, не хочу есть что бы там ни было с привкусом мази.

Лера уставилась на него, потом захлопнула крышку аптечки.

— Ладно, пошли ужинать, — сказала Лера и направилась на кухню.

— Ага! — обрадовался Уваров, следуя за ней. — Это всё-таки ужин! При свечах?

— Я врежу!

Тимке было смешно, но смеяться было больно.

Пока оказывалась первая помощь, мама Леры успела и стол накрыть, и переодеться. Но даже в свободной кофте и штанах она не выглядела на свой возраст. Из-за разбитой губы Тимофей не мог есть быстро, зато барышни, сидящие по обе руки от него, уплетали так, будто боялись опоздать. Окно распахнули, посуду помыли, протерли, убрали в шкафчик, со стола ликвидировали следы поздней трапезы.

— Вы не спешите, Тимофей. Ешьте спокойно, — проговорила мама-малышка.

— У нас бабуля категорически против таких поздних ужинов. После восьми только моло́чка, и то какой-нибудь крохотный йогурт, чтоб не дай Бог не отложился где-нибудь, — усмехнулась Лера.

— Она на работе? Так поздно…, — заметил Тим.

— Не, у нее репетиции перед отчётником. Она на танец живота ходит, видимо, еще тренируется.

— Танец живота? — удивился парень.

— Ну… у них группа возрастная, так что, да. Восточные танцы, — ответила Лера.