Твоя реальность — тебе решать

— Значит, придется прыгнуть! На кону честь города!

— Иван Иванович! — вскричал подросток, потом толкнул друга в плечо. — Ты-то какого молчишь?

Но Ник молчал, и тогда тренер поднял на него глаза. Посмотрел, а в глазах была досада.

— А что он скажет? Считай, этот год у тебя баскетбольный, — проворчал он и вновь склонился к бумагам. — Свободны! Оба!

И Егоров развернулся и вышел. Тим за ним.

— Лажа какая-то. Не бери в голову! До тридцать первого еще до хрена времени! Он поорет, да перестанет, — уговаривал он, следуя за другом.

Никита остановился и повернулся к Тимке. Тот уставился на него.

— Иваныч прав. И ты это знаешь. Возвращайся в зал, не зли его, — ответил Ник.

— Ты…

— Что там будет до тридцать первого, ни я, ни ты не знаем. Стопудово, он тысячу раз всё передумал. Поставил тебя…

— Охренел? И что? Я поеду? Поеду без тебя? — кипел Тимка.

Ник попытался улыбнуться. Проклятая скула заныла.

— Значит, поедешь. Поедешь без меня.

— Ник… — и столько отчаяния было в этом слове, что Егоров больше не в силах стоять рядом, развернулся и бросился по коридору в сторону выхода. Тим едва не последовал за ним.

— Уваров! Какого хрена ты творишь? Марш в зал! — раздалось грозное в спину, и парень, скрипнув зубами, повиновался.

А Ник шел по улицам любимого города, а в голове царил хаос. Не давала покоя фраза отца, что все вопросы с мамой он решил в суде. Неужели разошлись? Вот правда разошлись? И даже им с Катей ничего не сказали? Катя уже два месяца дома не была, с того самого времени, как пошла на повышении. Ник любил сестренку, хотя раньше, бывало, ему от нее доставалось. Разница почти в десять лет была весьма существенной.

Катя переехала в Питер сразу после поступления в университет. Домой наведывалась редко и будто из-под палки. Приедет, отбудет положенное время и бегом назад. На пятом курсе ее взяли в весьма солидную компанию, и она там так и осталась. Первое время снимала квартиру, а потом родители купили ей однокомнатную. Машину купила уже сама, на свои заработанные. Как-то раз приезжала со своим парнем, тату-мастером. Высокий, с хвостиком, затянутый во всё черное. Раньше Никита думал, что все матера татуировок расписаны, как холсты живописи. Но у Андрея была лишь одна татушка: Уроборос на плече. Ник смотрел на змею в виде восьмерки, кусающую себя за хвост, и креп в решении сделать татуировку. Они с Тимкой решили на окончание школы сделать тату, даже выбрали рисунок. До окончания остался один год. Последний год в школе. Впереди ЕГЭ и поступление. И еще неизвестно, сколько будет бюджетных мест на выбранную специальность. А если совсем не будет? Что тогда?

Но парень тряхнул головой. Поднялся к себе на этаж, открыл дверь квартиры. Тишина. Из полумрака гостиной в коридор падает свет от маминой лампы. Никита замер и прислушался. Тихо. Очень тихо. Но вот раздался шелест переворачиваемой страницы.

«Читает. Опять читает. Ну и ладно. Пусть так. Пусть читает, не плачет же»,— подумал Ник и бесшумно разулся. Потом очень осторожно прошел в свою комнату и прикрыл дверь. Он сел за стол, включил компьютер, достал справочник ЕГЭ по профильной математике. Но тут вжикнул телефон.

«Как дела?» — выскочило на сером фоне сообщение в вастап.

— Ника, — с улыбкой выдохнул Никита и настрочил ответ:

«Всё ок. Как мама?»

«Всё ок. Вспоминала твою маму. Говорит, что она была самой веселой в классе».

Никита хмыкнул:

— Веселая… Куда это ушло?

Но написал другое:

«Моя про твою ничего не сказала».

«Ну… они не были подругами».

«А я ходил на треню».

«Угораешь? УБЬЮ!» — и рядом страшные рожицы, обещающие возмездие.

Ник улыбнулся.

«Да ладно тебе! Я ж ходил, а не тренился. Одно хреново: Тимка поедет вместо меня на соревнования».

«В смысле?»

«В прямом. Меня исключили из списка кандидатов на соревнования».

Ник смотрел в темный экран телефона, но Ника молчала. А потом вдруг экран сменился, перед глазами появилась фотография девочки, и телефон завибрировал в руке. Ник кашлянул в кулак и нажал на зеленую трубочку.

— Да, — сказал он, а голос дрогнул.

— Алло? — отозвалась девочка на другом конце.

— Я слышу тебя.

— Я… тоже слышу. Ты… как?

Парень глядел в окно, где-то там напротив сидит Ника и тоже смотрит в окно, и тоже волнуется, слыша голос Ника.

«Переживает, поэтому перезвонила»,— обволокло сердце радостью.

— Норм.

— Ты… Очень расстроился?

Ник вздохнул, поднялся, одернул портьеру, сел на стол, крутанулся и опустил ноги на подоконник. Теперь он хорошо видел окно Никиной комнаты.

— Тимка разозлился сильней, — ответил парень.

Вероника вздохнула. Что сказать в таком случае она не знала.

— А ты чем занята? — спросил Никита.

— Хотела поиграть, но указательные пальцы еще плохо слушаются. Звонила Егору, он сказал не истязать себя.

— А уроки уже сделала?

— Ну, меня от них освободили.

— Не понял…

— Сейчас на меня и Леру работает дневник. Настенька гоняет хвостатых, да и остальные учителя тоже. Бабки на этой неделе не будет, так что…

— Какой бабки?

— Ну, физички старой.

— А. Нет, у нас другая. А эта вела как-то…