Твоя тень

«Но с другой стороны, Кейли в одном из блогов, комментируя свою песню „В дороге“, упоминала Миннесоту, – размышлял Эдвин. – Этот штат будет даже поинтересней! Особенно если брать в расчет малыша. Жара и духота – не лучшие условия для беременных! Надо ведь и о наследниках позаботиться…»

Эдвин уже проштудировал Интернет на тему женских циклов и все гадал, когда же у Кейли начнутся месячные. Однако сильно не беспокоился: любовью он планировал заниматься каждую ночь, а то и чаще.

«Рано или поздно попаду в десяточку! – подумал Шарп, расстегнул джинсы и запустил руку в плавки, проверить, как там дела. Но проверок не требовалось, он и так был на взводе. Шум воды прекратился. – Сейчас будет вытираться! Господи, какое же у нее должно быть роскошное тело! Надо будет установить правило: в трейлере только нагишом».

Он вдохнул сладковатый запах шампуня, разливавшийся во влажном воздухе.

– Эдвин! – позвала Кейли игривым тоном. – Я готова. Подойди взгляни!

Ухмыляясь, Шарп поспешил в душевую и обнаружил Кейли у двери… Полностью одетой.

Ухмылка разом слетела с лица. Он сморгнул, а затем в ужасе вскрикнул.

Глава 76

– Нет, нет, нет! Что же ты натворила!

В гигиеническом наборе для авиаперелетов, который Эдвин прикупил для Кейли, нашлись ножницы со скругленными концами. Ими-то она и воспользовалась, чтобы обкромсать себе волосы.

– Нет! – вопил Эдвин, в ужасе разглядывая ворох золотистых прядей на полу ванной комнаты, – вид у него был такой, будто он обнаружил труп своей возлюбленной. – О господи, Кейли!

Обкорнать столько волос такими ножницами оказалось не так-то уж и просто. На все про все ушло добрых десять минут. В конце концов от ее роскошной шевелюры осталась лишь трехдюймовая челка.

– Что такое, Эдвин? – нараспев произнесла Кейли с издевкой. – Неужели я тебе разонравилась? Теперь и преследовать меня не будешь, да? Если любишь девушку, то это ведь не играет никакой роли? Или играет?

– Нет-нет, разумеется, это не имеет значения! Просто… – произнес он, и его чуть не стошнило.

«Господи, сколько должно пройти времени, прежде чем волосы снова отрастут? – в отчаянии прикидывал Эдвин. – Она ведь не стриглась целых десять лет и четыре месяца! – А затем подумал было, что Кейли может носить шляпу, но тут же отверг эту мысль. – Ненавижу женщин в шляпах!»

– А мне кажется, что очень даже имеет. Эдвин, да ты, похоже, не на шутку расстроился.

– Но зачем? Кейли, зачем ты их отстригла?

– Чтобы ты взглянул правде в глаза. Ты любишь девочку из буклетов и альбомов, с плакатов и страниц журнала «Энтертейнмент уикли». Ты любишь девочку, которую показывают в видеоклипах на кабельном телевидении. Но не меня! Разве ты забыл, что сказал мне тогда, в театре Фресно? Так я напомню: «Твои волосы… Просто нет слов! Такие красивые! Это вторая по счету – сразу после голоса, конечно же, – особенность, которую я обожаю в тебе!»

«Может, удастся собрать локоны и сделать из них парик? Пускай носит, пока отрастают… – думал между тем Эдвин. – Хотя как это провернешь? Сразу узнают и копам сдадут. Черт, черт, черт, черт, черт! Что же делать?»

– Ну что? Трахнемся? Или я выгляжу слишком по-мальчишески? – подначивала его Кейли.

Эдвин, не отрывая взгляда от ее остриженных волос, медленно двинулся к ванной комнате.

– Вот! На! Зацени! – закричала девушка, схватила пряди и бросила их Шарпу в лицо.

Волосы разлетелись во все стороны и упали на пол. Следом за ними бухнулся на колени и Эдвин, в отчаянии пытаясь собрать все в одну кучку.

– Так я и знала! – презрительно прошептала певица и попятилась обратно в ванную. – Ты ни малейшего понятия не имеешь, кто я на самом деле. Ничегошеньки ты не знаешь, Эдвин Шарп!

Теперь и Эдвин тоже, оправившись от потрясения, вспылил:

– Вот что я тебе на это отвечу, Кейли Таун! Я прекрасно знаю, кто ты есть! Ты сучка, которую я через минуту трахну! – крикнул он, начал подниматься с колен и вдруг заметил в руке у девушки некий предмет.

«А это еще что?.. – насторожился было Эдвин, но тут же расслабился. – Ах, это всего лишь пластиковая чашка. Я все предусмотрел. В ванной нет ничего бьющегося и ничего такого, из чего можно было бы сделать нож».

Но одного он все-таки не учел.

Под раковиной Кейли нашла нашатырный спирт и до краев наполнила им чашку.

Едкий запах ударил Эдвину в ноздри, и его осенила запоздалая догадка. Остриженные волосы – всего лишь отвлекающий маневр. Шарп попытался отвернуться, но не успел. Кейли выплеснула химическую жидкость прямо ему в лицо: попала в рот и нос. Хотя он и зажмурился, испарения все равно обожгли глаза. Тысячи раскаленных игл словно бы разом вонзились под веки. Эдвин завизжал. Такой боли он в жизни еще не испытывал. Боль была похожа на живое существо, забравшееся внутрь тела, слившееся с ним воедино и терзавшее его изнутри.

С громким криком Шарп повалился на спину, неистово пытаясь оттереть с лица нашатырь.

«Надо умыться, надо умы… – бешеным волчком закружилась в его голове мысль, и тут же ей на смену пришла другая: – Жжет, жжет, жжет!» – А затем он закашлялся и стал задыхаться.