Твоя... Ваша... Навеки

— После вашего с Тессой спасения из катакомб дварфов мы фактически не разговариваем, забыла? Они выдерживают дистанцию, я тоже не тороплюсь ее сокращать.

Упираюсь ладонями в мужскую грудь, пытаясь высвободиться, принять более приличное положение, однако Клеон обнимает крепко, не отпускает.

— Но…

— И ты полагаешь, Арсенио не в состоянии сам сообразить, куда ветер дует? Или если не он, то Байрон?

— Так нельзя…

— Что именно нельзя?

— Молчать. Вы же столько времени были дружны, а теперь…

Отказались от всего из-за меня.

— Хорошо, — губы Клеона касаются моей скулы, скользят вниз по щеке. — Давай расскажем.

— Что? — я в растерянности замираю в его объятиях, перестав вырываться. — О чем… расскажем?

— О нас, — одна рука гладит меня по спине, пока другая перехватывает мою за запястье. — О том, что инкубьи связки прекрасно работают и без суккубы. И что ты, маленькая ненасытная волчица, решила не ограничиваться двумя мужьями…

Краска вновь заливает щеки, я чувствую, как они горят жарче пламени в очаге, как внутри поднимается возмущение, стыд и страх перед разоблачением, паника от мысли, что придется сознаваться в собственной лжи, ужас от нежданных перемен, свалившихся тогда, когда я наконец поверила в иную свою судьбу, увидела другое будущее для себя и близких.

— Нет… — шепчу беспомощно.

— Почему нет? — Клеон чуть отстраняется, отпускает мою руку и проводит кончиками пальцев по длинным темным прядям. — У тебя есть идея получше? Оно никуда не денется, влечение это, а дальше будет только хуже. Неделю назад ты меня больше раздражала, чем вызывала желание, и даже не столько ты сама, сколько поступок тех, кого я долгие годы полагал своими друзьями. Я хотел не тебя, но опрокинуть им солонку в суп, сделать что-нибудь мелкое и пакостное, например, пользуясь связью, поиметь объект их воздыханий за их спинами, — инкуб хмурится, вздыхает с досадой. — Не могу сказать, что я этим сильно горжусь.

— А теперь тебе мало, — вспоминаю я недавние его слова.

— Верно.

Только для меня это — много.

Слишком быстро.

Слишком внезапно.

Я едва приняла мысль о двух мужьях и тут мне предлагают третьего. В комплект.

— А если… если мы уедем? Арсенио и Байрон хотят увезти меня в Лайвелли…

— Боюсь, расстояние нас уже не спасет, — ладонь обхватывает мой затылок, и Клеон целует меня.

Однако на сей раз я не отвечаю, осаживаю волчицу, признающую правоту инкуба, недоумевающую искренне, почему человек с нею не согласен.

Потому что для меня есть разница между почти необременительной возней в салоне мобиля и освященным брачным союзом. Первое — лишь маленькое тайное приключение, интимный секрет, без которого жизнь кажется неполной, воплощенная в реальность эротическая фантазия из тех, о коих честным добродетельным женщинам не пристало говорить вслух, второе же соединит навсегда, свяжет не только древними магическими ритуалами, но и обязательствами друг перед другом.

Собравшись с силами — скорее моральными, нежели физическими, — я отталкиваю Клеона, отодвигаюсь. Он не возражает, лишь смотрит хмуро.

— Ты им не скажешь, — бросаю я.

— Рианн…

— Ни слова пока им обоим, слышишь? Я… я сама все расскажу.

Выскакиваю из мобиля, оправляю платье и вижу госпожу Грент, нашу соседку из дома справа, даму немолодую, но глазастую сверх меры. Она кивает мне безмятежно, улыбается сладко и оттого фальшиво и, приняв вид невозмутимый, заинтересованный исключительно хорошей погодой, проходит мимо меня и мобиля. Закрыв дверь, я нарочито неспешно иду за госпожой Грент до нашего дома и там поворачиваю к задней калитке, подавив порыв догнать соседку, зажать в укромном уголке и вцепиться ей в горло, стирая то, что она могла увидеть через лобовое стекло. И то, о чем может поведать кому угодно.

Глава 10

— …Конечно же, я верну твою прекрасную сестру в целости и сохранности, можешь не беспокоиться.

— Трудно не беспокоиться, когда речь идет о… об инкубе.

— И все же не нервничай понапрасну, брат. Тебе вредно… по состоянию здоровья.

Одетая в новое платье темно-зеленого, мшистого оттенка, с открытыми плечами, я покидаю свою спальню и спускаюсь в холл к ожидающему меня Арсенио — и провожающему нас Эвану. Успеваю заметить, какими взглядами обменялись мужчины, прежде чем обернуться к лестнице на звук моих шагов.

В глазах Арсенио насмешка, откровенная, издевательская.

Эван даже не дает себе труда скрыть настороженное подозрение, недовольство в отношении инкуба, и, чувствую, ему совершенно не понравилось это фамильярное «брат», словно они уже давно и крепко связаны родственными узами.

— Рианн, — Арсенио подходит к лестнице, подает мне руку, помогая преодолеть последние ступеньки, хотя я прекрасно могу сойти и сама. Притягивает к себе несколько ближе, чем следовало бы в присутствии моего брата, целует в уголок губ в явной попытке напомнить Эвану, что он, Арсенио, не просто очарованный моей красотой поклонник, но жених, которому дозволено немного больше. — Ты восхитительно выглядишь сегодня.

— Благодарю, — я улыбаюсь инкубу и тут же перехватываю неодобрительный взгляд брата.